Преступившие
Шрифт:
– Понял, елы… – с глухой ненавистью процедил Фрол, но в трубке уже гудел отбой.
Не объясняя ничего барону, всерьез увлекшемуся мемуарами Буденного, дхар стал быстро собираться. Оружие решил не брать: в любом случае это было бесполезно. Уже надевая куртку, он вдруг увидел, что рядом стоит Кора.
– Я… – пробормотал растерянный Фрол; ничего подходящего на ум не приходило.
– Не верь Волкову, – тихо сказала девушка, и дхар понял: ей все известно.
– Кора… – но девушка повернулась и, не оглядываясь, ушла к себе. Дхар помотал головой, сжал кулаки в карманах и шагнул за порог.
Как он ни спешил, у костела оказался только через сорок
В прихожей, – а это была именно прихожая, ничем не напоминавшая вход в Храм, – дремал старичок-вахтер. Фрол поглядел на него, но старичок и не подумал обращать на вошедшего внимание, и дхар прошел дальше к высокой двери, которая вела в главный зал. Дверь, заскрипев, отворилась, и Фрол оказался в большом сумрачном помещении. Свет еле сочился из наполовину заложенных стрельчатых окон. Зал пустовал, только на полу лежали спортивные маты, а на стенах были развешаны лозунги, приветствовавшие участников какой-то спартакиады. Но дхару было не до них: в конце зала, рядом с тем местом, где когда-то был алтарь, он увидел высокую, почти черную в полутьме, фигуру.
– Ты опоздал, чуг, – Волков говорил негромко, но голос, усиленный акустикой, отдавался, казалось, во всем здании. – Впрочем, тебе, наверное, трудно ориентироваться в городе. Чуги привыкли жить в лесу. Подойди поближе.
Дхар, не сказав ни слова, подошел и остановился в трех шагах от ярта. Вблизи он понял, что тень сыграла с ним шутку, и на самом деле Волков одет в светлый костюм, тот же, в котором он был вчера. На указательном пальце правой руки блеснул золотом массивный перстень.
– Что вам надо? – Фрол сглотнул: в горле внезапно пересохло.
– Ты говоришь мне «вы», – удовлетворенно заметил майор, бесцеремонно разглядывая дхара, словно тот был чем-то неодушевленным. – Для чуга это уже неплохо.
– А вы мне чего тыкаете? – не выдержал Фрол.
Волков удивленно поднял брови:
– Обращаться на «вы» к чугу? Впрочем, сейчас настало время скотского равенства. Ты родился недавно, чуг, и этот век слишком развратил тебя. В этом ты, пожалуй, не виноват… Хорошо, Фроат, сын Астфана из племени серых дхаров, будем следовать традиции этого глупого столетия. Пойдемте присядем…
Волков, не оборачиваясь, прошел за невысокую ширму, отделявшую алтарную часть от зала. Там стоял небольшой столик, на котором лежала шахматная доска и в беспорядке валялись фигуры. Рядом стояло несколько металлических стульев. Волков сел на один из них и повелительным жестом указал Фролу на другой, стоявший напротив. Дхар сел в полной растерянности: то, что его отца звали не Афанасий, он никому, даже Келюсу, не говорил, а о «серых» дхарах помнилось вообще смутно: то ли так называлось одно из племен, то ли «серыми» их просто дразнили соседи.
– Итак, Фрол Афанасьевич, я попросил вас прийти, чтобы попытаться договориться. Причем, прошу заметить, в первый и, подчеркиваю, в последний раз. Прежде всего, позвольте объяснить мое внимание именно к вашей персоне…
Пока Волков говорил, Фрол пытался исподтишка рассмотреть майора. Но, то ли случайно, то ли, что более вероятно, намеренно, тот сидел в густой тени. Лицо ярта почти невозможно было рассмотреть – свет из стрельчатого окна лишь краем задевал Волкова, золотя перстень на его руке. Фрол поневоле всмотрелся: украшение имело печатку, на которой цветной эмалью была изображена вытянувшаяся в прыжке фигура хищного зверя.
– Итак, немного о вас, – продолжал Волков. – Именно о вас, Фрол Афанасьевич – ваши друзья меня совершенно не интересуют. Я бы мог уничтожить их всех за один час, и, признаться, давно сделал бы это: господин Лунин не внял моему предостережению. Но я этого не сделал. Пока. Как вы можете догадаться, Фрол Афанасьевич, не из странного чувства, которое в этом веке называют гуманизмом. Я опасаюсь вас. Видите, Фрол Афанасьевич, я и не думаю этого скрывать.
– Вы меня удивили, – майор, помолчав несколько секунд, чуть откинулся на спинку стула. – В свое время я, да и не я один, сделали все, чтобы чуги… дхары, если вам так будет угодно… исчезли или превратились в деревенщину худшего пошиба. Но вы, я вижу, кое-что помните… Вы убили моих парней. Я знаю, как именно вы это сделали. Признаться, что-то подобное я подозревал и держался в стороне. Фраучи был наивен: думал заманить вас к себе и договориться по-хорошему. Он всегда попадал впросак, этот Фраучи… Как видите кончил – хуже некуда. Вас проморгал, да и сам попался, как неопытный щенок. Просмотрел этого… Черного…
– Нарак-цэмпо, – произнеся это, дхар, с удовлетворением заметил, как Волков вздрогнул.
– Да… – майор вновь помолчал. – Вы не боитесь произносить это имя? Странно… Впрочем, я мог догадаться… Вы не только убили трех моих болванов, которые, откровенно говоря, иного и не заслуживали… Но вы освободили из-под моей власти Татьяну Корневу…
Теперь настало время удивляться Фролу. Волков понял это, и едкая усмешка перекосила безупречную линию рта:
– Не удивляйтесь, Фрол Афанасьевич! Она забыла свое имя. Кора, если бы вы знали благородный эллинский язык, означает просто-напросто «девушка». Да, вы освободили ее. Как вам это удалось, до сих пор не могу понять. Серые дхары… Они всегда были для меня загадкой…
«А про Кирилыча не знаешь, сволочь!» – злорадно подумал Фрол.
– Впрочем, ее душа все равно не найдет покоя, если я не сниму заклятия. А я, естественно, не буду этого делать… Впереди у нее долгие годы, очень долгие, а с каждым днем ей будет становится все хуже… Однако, вернемся к вам, Фрол Афанасьевич. Вы мне мешаете. У меня достаточно проблем и без вас. Не думайте, что я беззащитен. Даже сейчас я могу вас убить. Почему я не делаю этого, вас не должно касаться. Итак, предлагаю следующее. Сейчас вы выходите отсюда, едете на вокзал и садитесь в ближайший поезд. Отправляетесь домой и сидите дома месяц. Через тридцать дней можете делать, что пожелаете. Я же, в свою очередь, даю слово… между прочим, первый раз в жизни даю слово чугу… Так вот, никому из ваших друзей я не причиню вреда. Даже Татьяне, извините, Коре, даже этому самоубийце Лунину. Более того, даю слово, – слышите, даю слово! – при первой же возможности переправить барона Михаила Модестовича Корфа домой. У меня будет такая возможность, и довольно скоро, если, конечно, вы не вмешаетесь. Итак, я все сказал, Фрол Афанасьевич. Я жду…
«Не верь Волкову», – вспомнились слова Коры. Майор говорил на первый взгляд искренне, но Фрол вдруг понял: ярт боится! И не только его, Фроата. Похоже, краснолицего убийцу все-таки взяли за горло!
Усмехнувшись, дхар встал, расправил плечи и неторопливо расстегнул куртку. Майор вскочил и сунул руку в карман.
– Давай, давай! – почти весело заметил Фрол, чувствуя, что еще минута
– и он разорвет ярта в клочья. – Авось попадешь, елы! Снайпер, в карету тебя…
– Не сходи с ума, чуг! – пригрозил сквозь зубы Волков. – Меня ты не убьешь, а твою девку кончат!