Преступление без смысла
Шрифт:
Разумеется, он не готов.
Глеб чувствовал ненависть и страх — и первое помогло бороться со вторым. А в какой-то момент даже страх стал меркнуть: просто хотелось, чтобы всё скорее закончилось.
Щурясь, Глеб смотрел вдаль.
Змиулан летел к поляне, где рос дуб. Длинные шеи извивались по-змеиному, головы поворачивались под немыслимыми углами. На спине спиритуса что-то сверкало: фигура Лаэндо была едва различима.
Коичи снизил скорость и завис над лесом. Змиулан так и нёсся навстречу, три пары глаз источали злобу… Но вот и он
Потом раздался крик зеркальника:
— Я вижу, ты упрямый!
Почему-то он не атаковал. Головы змиулана взирали на Глеба; раскрывая пасти, будто хвастались чёрными раздвоенными языками.
— Знаешь, что это за место? — спросил чернотворец.
Слова его доносил ветер (а может, магия), но Глеб отвечать не собирался — Лаэндо был последним, с кем он стал бы беседовать.
— Маги являлись сюда толпами! — крикнул зеркальник. — Пока Перун подпускал их к себе, они как нищие просили о мелочах: вылечить близких, наслать дождь, чтобы справиться с неурожаем… Но близкие умрут, а что растёт из земли, вернётся туда же; глупо просить о том, что потеряешь.
Внизу шумел лес: ветер усиливался. Глеб крепче сжал ручку гурты.
— Никто не смел пожелать главного, — продолжил Лаэндо. — Подчинить неволшебку и сделать нас хозяевами мира, ибо таковыми мы родились!
Глебу казалось, что его голос разносится повсюду — наверное, и Эми его слышала. Коичи зарычал, предчувствуя битву.
— Судьба магов — править остальными! — провозгласил чернотворец. — И если нужно — пролить за это кровь, свою и чужую: такова цена волшебства! Сегодня я прибью амулет к дубу, что растёт внизу, и дух, о котором слагают легенды, станет моим рабом! Я приведу мир к войне, но война — лишь начало… Возникнет новая цивилизация — цивилизация магов!
Свист ветра казался Глебу далёким. Всё решится — здесь и сейчас.
— У волшебства нет цены, — сказал Глеб, хоть и не надеялся, что зеркальник поймёт. — А к дубу ты не подойдёшь… И свой амулет можешь выбросить: он тебе не понадобится.
Лаэндо не ответил — хотя наверняка всё слышал. Зато змиулан зашипел.
И Глеб понял, что битва началась.
Левой рукой он нашарил в кармане зажигалку: благородство в схватке — вещь хорошая… Но не в той схватке, от которой зависят тысячи жизней. Да и чернотворец благородством перед своими жертвами не блистал.
Щелчок — и из зажигалки скользнуло пламя. Упёршись в спинку седла, Глеб отпустил ручку гурты и выстрелил огнём из правой руки.
— Неплохая попытка! — оценил зеркальник, когда пламя растеклось по его телу: так горящий бензин растекается по асфальту. Но асфальт может потрескаться, а на Лаэндо огонь просто погас.
Глеб укорил себя за глупость — Монгол ведь атаковал чернотворца огнём, и толку не было… Про эту стихию сейчас лучше забыть.
Головы змиулана изрыгнули пламя — все три сразу. Коичи увернулся, и Глеб чуть не упал.
Потом мир завертелся.
Глеб понял, что надо улетать от дуба — увести врага от места, где он может осуществить свой план,
Коичи вдруг дёрнулся и зарычал — Глеб с ужасом понял, что его обожгло. В огонь попала стая птиц, раздались истошные крики: сгорая, птицы падали вниз. Дракон петлял, глаза Глеба слезились — встречный воздух бил в лицо… Что-то вдруг сверкнуло — возможно, река…
Река и водопад: Глеб увидел их, когда дракон выровнял полёт.
Повинуясь инстинкту, он нажал на спину Коичи, и тот понёсся вниз. Стена воды гремела между отвесными склонами, за водопадом ничего видно не было, но слева что-то темнело — Глеб заметил это краем глаза… Нечто, едва различимое в тумане брызг.
Он подался вперёд: зёв расселины! Водопад вёл в пещеру! Было неясно, насколько та глубока, но выбирать не приходилось, и Глеб заорал:
— Коичи, к водопаду!
Дух устремился к ущелью, но новый столб пламени заставил его извернуться. Соскользнув с гурты, ладонь Глеба задела острый конец рога. Пальцы вмиг обожгла кровь.
— Нужно подманить их! — закричал Глеб.
Наверное, дракон понял его задумку — и снизил скорость. А впереди уже гремел поток. Змиулан шипел, хлопки крыльев звучали всё ближе. Вода разбивалась о камни, у Глеба заложило уши…
И тут змиулан вновь дохнул огнём.
Увернуться Коичи не успел; глянув через плечо, Глеб увидел его поднятый хвост и понял: дракон закрыл всадника.
От его крика — не рычания, а крика — у Глеба чуть не разорвалось сердце.
Потом ему почудилось, что взорвётся голова — от грохота. Гул водопада заслонил всё, секунда — и Глеб вымок от одних только брызг. От напряжения болели руки, водяное марево мешало смотреть…
Потом всё исчезло.
Сквозь влажный воздух, сквозь клубящиеся брызги — в ледяные струи; в ревущий кошмар, обжёгший тело — но не пламенем: льдом. В тонны стужи, придавившие его к спине спиритуса.
В грохочущую, свирепую тьму.
А потом — в ущелье.
Когда они вырвались из водопада, Глебу показалось, что он оглох. А может, и ослеп, потому что вокруг был мрак гигантской пещеры. Заорав «разворачивайся», он едва слышал свой голос.
Но главное, его услышал Коичи — и развернулся.
Если бы змиулан не гнался за ними столь яростно, ничего бы не вышло, — но он сделал то, на что рассчитывал Глеб: слепо понёсся сквозь поток. Ничего не видя, Глеб заорал:
— Коичи, замораживай воду!
Сине-белые вихри осветили расселину. От холода Глеб пригнулся, хотелось сжаться в комок. Руки покрылись инеем, лицо и волосы тоже… Из пасти дракона рвалась метель, стужей пронзая плоть.
Коичи взревел, и это был рёв победителя.
Змиулан метался в застывающих струях: поток превращался в стену льда. Одна из голов пробилась в пещеру… И тут же покрылась ледяной коркой.