Преступление по-китайски

Лондон Мэри

Спагетти оказались не менее изощренной пыткой для рук Форбса, чем гусиный паштет для его горла. Вооружившись вилкой, старший инспектор с отчаянием глядел, как скользкие макароны падают обратно на тарелку еще до того, как он успевает поднести их ко рту.

— Вы бы их порезали, — снисходительно посоветовал сэр Малькольм.

— Думаете? А когда, интересно, госпожа Уоллес успела подменить оксиболд фертексом?

— Я задавал себе тот же вопрос. И ответ заключался в одной из двух книг, лежавших на кровати Брайана. Одна была китайская, другая английская.

— А я и не заметил.

— Вторая книга, на английском, оказалась не чем иным, как свежей брошюрой ФОББ, другими словами — квартальным финансовым

отчетом Британской библиотеки. Вот видите: разрезали макароны, и они уже легко подцепляются.

— Действительно. Но как эта самая брошюра…

— Там одна страница была заложена. Она и полсотни следующих страниц посвящались библиотеке замка. Я прочел их очень внимательно и не сомневаюсь, Брайан сделал то же самое. Там говорилось, что часть книжного собрания Уоллесов будет перемещена в лондонские хранилища Британской библиотеки, а часть коллекции из лондонского хранилища в качестве компенсации предполагалось перевезти в библиотеку замка.

— Так-так.

— Отчет был опубликован месяц назад, но Джейн до поры до времени не показывала его сыну. Она знала наверняка, Брайана он заинтересует. И приберегала его для ночи, на которую запланировала убийство.

— Какой ужас! А я так нахваливал Джейн Уоллес моей супруге!

— Ну, а дальше события развивались следующим образом. После ужина и злополучного заявления Брайана гости разошлись. Госпожа Уоллес оставалась какое-то время в главной гостиной вместе с Мелвиллом, около получаса. Надо было подождать, пока Брайан подготовится ко сну. Затем, по словам Мелвилла, она пожаловалась на головную боль, чтобы скорее свернуть вечеринку. Все тот же Мелвилл — именно его она выбрала в свидетели — провожает ее до второго этажа, там его комната. Она прощается с ним и поднимается на третий этаж, чтобы взять брошюрку ФОББ и отнести Брайану. Она проходит через его кабинет и стучит к нему в спальню. Он с радостью ее впускает, тем более что его терзают угрызения совести за недавнее заявление. Не забывайте, Дуглас, он был слаб духом! Итак, Джейн Уоллес на месте. Нет, она не собирается отчитывать сына. Напротив, уверяет, что понимает его и что, если он так уж хочет жениться на мисс Ли, она не возражает и больше всех обрадуется, если сын совьет семейное гнездышко в гринвичской квартире. Короче говоря, она усыпляет его бдительность, и Брайан поддается. Он счастлив, что мать не только прощает его, но и одобряет его планы.

— Змеиный гипноз…

— Попробуйте пирог. Обработанный таким образом, Брайан готов на все. Джейн отдает ему ФОББ, вкратце пересказывая, о чем там речь, и это его заинтересовывает. А она между делом проходит в ванную, подсыпает порошок фертекса в стакан для полосканий, наливает воды из-под крана и приносит лекарство сыну. Заметьте, она не пользуется графином, хотя он под рукой, на ночном столике. Чтобы Брайан не заметил, какую дозу порошка она насыпала. Потом она подходит к постели. И, как в детстве, уговаривает его выпить лекарство, что он, как послушный мальчик, и делает, а потом берется за чтение. Остается ли она рядом? Думаю, да. Чтобы успеть хорошенько ополоснуть стакан и уничтожить другие следы, которые могут ее скомпрометировать. Во всяком случае, она знает: через четверть часа после приема фертекса бедняга заснет глубоким сном. Она возвращается к себе, надевает перчатки и берет ценные предметы, которые приготовила заранее. Вероятно, она положила их в сумку, а сумку оставила в кабинете Брайана. Она берет стрелу для арбалета, которую за несколько дней до того вынесла из оружейной комнаты, и возвращается в спальню, где ее жертва спит полусидя, прислонясь к спинке кровати.

— Погодите! Это чудовищно… — прошептал Форбс. — Даже не верится, чтобы мать убила родного сына, и таким ужасным способом!

— Именно это с самого начала и сбивало нас с толку.

Кто мог подумать, что мать способна на столь изощренную, расчетливую жестокость, тем более что Джейн Уоллес, как известно, обожала сына. Да, немыслимо… И все же еще раз повторяю, Дуглас, Брайана убила не она.

— Как это так?

От неожиданности старший инспектор даже уронил кусок пирога, от которого собирался откусить, и посадил себе на рубашку жирное пятно.

— Да, — продолжал сэр Айвори, — в спальню тогда входила не Джейн Уоллес, не она снимала со стены арбалет, не она вставляла стрелу и взводила спусковой механизм, а Вэнь Чжан.

— Вэнь Чжан?! — воскликнул Форбс. — Да что такое вы говорите!

— Джейн Уоллес отождествляла себя с Вэнь Чжаном. Она убедила себя, что китаец хочет убить Брайана именно таким способом. Она уже играет роль Вэнь Чжана. Именно Вэнь Чжан вешает арбалет обратно на стену, возвращается в кабинет, берет сумку и, снова оказавшись в спальне, раскладывает предметы на постели. Все тот же Вэнь Чжан убирает с ночного столика графин со стаканом, чтобы сбить нас со следа. А Джейн Уоллес на этом обряде смерти отсутствует. Ее сознание и память отрешаются от всего. Да и какая мать могла бы спокойно взирать на подобное зрелище, не остановив руку убийцы?

— Жуть!.. Раздвоение личности! — проговорил старший инспектор, тщетно пытаясь стереть следы пирога с рубашки. — По-вашему, выходит, она действительно считала Чжана виновным?

— О, тут я пас! Психопатов не поймешь: они действуют на редкость изощренно и хитро в отношении не только других, но и самих себя. Они умеют скрывать от себя правду, видоизменять ее, отрицать очевидное и придумывать новую реальность соответственно собственной логике. Они все мифоманы, причем на редкость изворотливые и даже очаровательные!

Вошла госпожа Пиквик — она принесла кофе. Заметив у Дугласа Форбса на белой рубашке жирное пятно, она рассмеялась:

— В Скотланд-Ярде все такие ловкие?

— И тем не менее, дорогая Доротея, — заметил сэр Малькольм, — старший инспектор прекрасно справился с делом Уоллесов.

— Да-да, читала в газетах. Какое безобразие! Эту бедную сумасшедшую упекли в Уорвикскую лечебницу. Советник Уотерхаус писал в «Таймс», что это всего лишь несчастный случай — следствие нервного срыва… Давайте-ка сюда вашу рубашку. Попробую замочить в теплой воде — может, отстирается. Хотя клубничный сок…

— О, прошу вас, госпожа Пиквик, не стоит. Госпожа Форбс, моя супруга, сама все сделает. У нее золотые руки. Сэр Малькольм, можно задать еще один вопрос? Что на самом деле связывало мадам Уоллес и Джеймса Мелвилла?

— Она просто использовала его и знала: он настолько труслив, что ради нее готов на все. А он очень гордился, что вхож в замок… Ко всем прочим грехам он, как вы догадались, оказался воришкой: здесь — жемчужина, там — статуэтки. Брайан в конце концов решил дать ему от ворот поворот, но и тут не смог возразить родной матери. Ну, а если вы о том, была ли Джейн Уоллес любовницей Джеймса Мелвилла… Впрочем, теперь это совершенно неважно. Во всяком случае именно Мелвилл предупредил ее, когда узнал, что Брайан собирается поместить мать в психиатрическую больницу.

— Но неужели он не замечал, что она рехнулась?

— Джейн Уоллес в его присутствии всегда держалась на высоте. Раздвоение личности — одна из самых серьезных форм душевного расстройства.

— Что же будет с Чжаном? Ведь замок теперь отойдет государству, так? Кому он теперь нужен, бедняга?

Сэр Айвори весело улыбнулся.

— Доротея, позовите Вэнь Чжана.

— Он здесь? — в некотором изумлении спросил Форбс.

— На кухне. Я взял его к себе. Уж очень приглянулся мне этот паренек со своими поговорками и несравненной манерой изъясняться на языке Шекспира с китайским, так сказать, акцентом…