Преступление в Фаулкс-Расе

– Удивительное дело! – воскликнул я, роняя на пол «Таймс», – Не понимаю, почему до сих пор его семья не обратилась к вам за советом.

Мой друг Шерлок Холмс опустился в кресло.

– Если вы имеете в виду убийство в Фаулкс-Расе, – сказал он медленно, – то вот эта телеграмма может вас заинтересовать. Она была получена еще до завтрака.

Он вытащил из кармана халата темно-желтый бланк и передал мне. Телеграмма гласила:

«Имея отношение к делу Эддльтона, собираюсь приехать к вам ровно в десять часов пятнадцать минут. Винсент».

Я поднял «Таймс» и пробежал глазами газетные строки.

– Здесь ни слова

– Это ничего не значит, – ответил Холмс. – Судя по стилю телеграммы, можно предположить, что ее автор юрист старой закваски. Он, вероятно, обслуживает семью Эддльтонов. В нашем распоряжении, Уотсон, остается несколько минут. Мне нужно освежить в памяти детали этого дела, поэтому прочтите, пожалуйста, вслух наиболее важное из утреннего выпуска. Все комментарии корреспондента пропускайте.

Набив глиняную трубку табаком, Холмс откинулся на спинку кресла и стал задумчиво разглядывать потолок сквозь облака едкого голубого дыма.

– «Трагедия произошла в Фаулкс-Расе, – читал я, – в старинном суссекском поместье около Форест-Роу у Эшдонского леса, Когда-то на этом месте было кладбище…»

– Факты, давайте факты, Уотсон!

– «Поместье принадлежало полковнику Матайасу Эддльтону, – продолжал я, не возражая Холмсу. – Как известно, сквайр Эддльтон занимал пост местного мирового судьи и был самым богатым землевладельцем в округе. В число обитателей Фаулкс-Раса входили: сам сквайр, его племянник Перси Лонгтон, дворецкий Морстед и четверо служанок, живущих в доме. Обслуживающий персонал, не живущий в поместье, состоит из конюха и нескольких лесников. Живут они в коттеджах на границах имения. Вчера вечером сквайр Эддльтон и его племянник обедали, как всегда, в восемь часов вечера. После обеда сквайр приказал подать верховую лошадь и около часа отсутствовал. Вернулся к десяти часам. Можно предположить, что после приезда дяди между ним и племянником произошел крупный разговор, так как дворецкий, внося портвейн, видел сквайра красным и злым».

– А племянник? – перебил Холмс. – Его, кажется, зовут Перси Лонгтон?

– «Дворецкий утверждает, что он не видел лица Лонгтона, так как молодой человек отошел к окну и все время, пока дворецкий был в комнате, смотрел во двор. Но, уходя, дворецкий слышал яростную перебранку. А вскоре после полуночи весь дом был разбужен громким воплем, доносившимся из холла. Полуодетые слуги бросились на крик и с ужасом увидели на полу сквайра Эддльтона с рассеченной головой в луже крови. Рядом стоял мистер Перси Лонгтон и сжимал в руках окровавленный средневековый топор палача. Очевидно, орудие убийства было взято из коллекции оружия, висевшего на стене над камином. Лонгтон был так парализован, что с трудом мог поднять голову раненого и остановить кровотечение. Но когда дворецкий Морстед склонился над сквайром, тот, ловя воздух ртом, прошептал: «Это сде… лал Лонг… Том! Это… сде… лал Лонг… Том!» – и замертво упал на руки дворецкого. Немедленно была вызвана местная полиция, которая на основании ряда неопровержимых улик – ссоры между обоими мужчинами, присутствия Лонгтона у тела умирающего и, наконец, слов самого сквайра – арестовала мистера Перси Лонгтона по обвинению в убийстве сквайра Эддльтона». В разделе последних известий сообщается, что обвиняемый отправлен в Луис, но он упорно отрицает свою вину. Вот основные факты, Холмс.

Некоторое время мой друг молча курил трубку.

– Что говорит Лонгтон о причинах ссоры? – спросил он наконец.

– Здесь сообщается, что Лонгтон сам заявил полиции о ссоре с дядей по вопросу продажи фермы в Чэдфорде. Эту продажу Лонгтон считал новым бессмысленным разбазариванием земельных владений.

– Новым?

– Оказывается, сквайр Эддльтон продал за последние два года еще часть имения, – ответил я, бросая газету на кушетку. – Должен сказать, Холмс, мне редко приходилось видеть дело, в котором вина преступника была бы столь очевидной.

– Да, – сказал Холмс. – Действительно, если факты, сообщенные газетой, изложены правильно, я не могу представить себе, для чего этот мистер Винсент намеревается отнимать у меня время. Но вот, если не ошибаюсь, наш клиент уже поднимается по лестнице.

Послышался стук в дверь, и миссис Хадсон доложила о приходе мистера Винсента. Наш посетитель оказался маленьким, пожилым, с длинным бледным лицом в бакенбардах. Некоторое время он стоял молча, разглядывая нас близорукими глазами через пенсне.

– Как это нехорошо с вашей стороны, мистер Холмс! – воскликнул он резко. – Ведь моя телеграмма предполагала абсолютное сохранение тайны, сэр. Дело моего клиента…

– Это мой коллега, доктор Уотсон, – прервал Холмс, жестом приглашая посетителя сесть. – Я заверяю вас, что присутствие доктора Уотсона может оказаться неоценимым.

Мистер Винсент повесил шляпу и, опустившись на стул, обратился ко мне:

– Прошу поверить, доктор Уотсон, что у меня не было ни малейшего намерения обидеть вас. Но это ужасное утро, смею сказать, совершенно ужасное для тех, кто уважает семью Эддльтонов из Фаулкс-Раса…

– Совершенно верно, – согласился Холмс. – Но я думаю, что утренняя прогулка пешком до железнодорожной станции могла немного успокоить ваши нервы. Физические упражнения действуют успокаивающе.

Наш посетитель поднял брови.

– Послушайте, сэр, я не могу понять, каким образом вы…

– Ну-ну, – прервал его Холмс. – Ведь ясно, что человек, ехавший до станции в экипаже, не может появиться с брызгами свежей глины на левой гетре и таким же пятном глины на наконечнике палки. Вы шли по каменистой сельской тропинке, но вам, очевидно, пришлось пересечь вброд ручей.

– Ваши выводы совершенно правильны, сэр, – ответил мистер Винсент, с удивлением рассматривая Холмса поверх пенсне. – Моя лошадь на пастбище, а в деревне не оказалось даже клячи. Так я смею просить вас, мистер Холмс, или, вернее, самым настоятельным образом требовать помощи моему несчастному клиенту мистеру Перси Лонгтону.

Холмс откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Боюсь, что я ничем не смогу помочь, – заявил он. – Доктор Уотсон уже сообщил мне основные факты, и они, пожалуй, неоспоримо доказывают вину Лонгтона. Кто ведет дело?

– Местная полиция связалась со Скотленд-Ярдом. К нам направили некоего инспектора Лестрейда… Боже мой! Мне кажется, мистер Холмс, у вас мучительный приступ ревматизма… Может быть, мне нужно было бы пояснить вам, – продолжал посетитель, – что я – старший компаньон юридической конторы «Винсент, Пибори и Винсент», в Форест-Роу, и Эддльтоны уже более пятидесяти лет доверяют нам ведение своих дел.

Холмс взял газету и, отметив ногтем статью, передал ее юристу, не говоря ни слова.