Преступления могло не быть !
Шрифт:
– Ну, это можно по-разному истолковать. Может, он просто не хотел впутывать свою знакомую в это дело, - заметил Игорь.
– Из рыцарских побуждений, так сказать, - улыбнулся Храпко.
– Возможно.
Морозовы пришли в милицию в половине одиннадцатого. Несмотря на солнечное спокойное утро, старуха оделась тепло. В глазах ее можно было прочесть торопливую угодливость, хитрость и страх, страх, страх. "Она чего-то боится. Но чего?" - подумал Игорь, просматривая ее паспорт.
– Морозова? Анна Тимофеевна?
– Я, я самая, - пробормотала старуха, не спуская бегающих глаз с лейтенанта.
– Зачем я только, старая, вам понадобилась. Ох, горе мое горькое...
– Пройдите в другой кабинет, - сказал Игорь, и велико было удивление Анны Тимофеевны, когда там среди незнакомых людей она увидела Мишку Самсонова.
Пожилой, коротко остриженный мужчина ("главный", как не без основания заметила про себя старушка) попросил ее сесть и спросил, указав на Мишку:
– Вы знаете этого человека?
– А как же! А как же!
– затараторила Морозова.
– Знаю, это и есть Михаил Самсонов - Глашкин сын. Очень даже прекрасно его знаю...
– В эти короткие мгновения она мучительно пыталась сообразить, что все это значит и нужно ли сейчас говорить о Мишке хорошее или лучше охаивать его. Придя к выводу, что в милицию доброго человека не возьмут, Анна Тимофеевна решила охаивать, а впрочем, - действовать по обстоятельствам.
– Скажите, пожалуйста, Анна Тимофеевна, - снова спросил пожилой, ночевал ли Самсонов у вас дома в ночь с первого на второе мая?
И Игорь заметил, как сразу же после этого вопроса страх и настороженность исчезли из старушечьих глаз. Теперь здесь была другая женщина: спокойная, с приветливой, даже сердечной улыбкой.
– Это он будет у Меня ночевать?!
– Морозова недоуменно развела руками и глянула на вытянувшееся Мишкино лицо.
– Как же так...
– забормотал тот растерянно.
– Вспомните, вспомните-ка получше, Анна Тимофеевна... Тогда, первого, я ведь пришел к вам, потом...
– А потом и ушел сразу же, - перебила его старуха.
– Пошептались о чем-то с Нинкой в коридорчике, и все на этом.
– Значит вы отрицаете, что Самсонов был у вас в квартире с шести часов вечера первого мая до утра следующего дня?
– переспросил майор и, услышав в ответ энергичное "да", сопровождающееся призывом в свидетели всех святых угодников, разрешил ей уйти.
В кабинет вошла Нина. Простучав шпильками, несмело присела на краешек стула. Не успевшие загореть руки нервно затеребили изящную сумочку с блестящими замками. Сидела молча, напряженно, не поднимая ресниц. Птичье, как у матери, личико было невыразительным и вялым.
– Мы пригласили вас, чтобы выяснить одно очень важное обстоятельство, начал Семен Гаврилович.
– Скажите, ночевал ли у вас Самсонов с первого на второе мая?
Мишка, словно зачарованный, подавшись вперед, ждал и чувствовал, как кровь колотит в висках. "Тук-тук-тук"...
– Да, он был... Заходил... Но был недолго...
– Нина по-прежнему смотрела вниз, слова выпали глухо, невнятно.
– Что ты, Нинка! Ведь горю я! Горю! Скажи же правду! Ну, скажи! истерически закричал арестованный и в отчаянии уронил голову на ладони. Игорь и Ильяс молча переглянулись.
– Успокойтесь, Самсонов!
– потребовал майор и снова повторил вопрос. Морозова покачала головой:
– Нет, не был.
– Тварь ты!
– с внезапно охватившим его спокойствием отчеканил Мишка. Как я только путался с такой мразью...
Храпко бросил взгляд в сторону Игоря, и тот понял, что сейчас Семен Гаврилович вспомнил их утренний разговор о рыцарстве.
* * *
– Ну, теперь вы, по-видимому, отбросили свои сомнения?
– Храпко похлопал Игоря по плечу.
– Ничего, ничего. В общем, дела наши не так уж плохи.
Игорь неопределенно пожал плечами, за него ответил Ильяс:
– А знаете, Семен Гаврилович, откровенно говоря, мне после сегодняшних встреч как-то не по себе. У меня растет убеждение, что Самсонов не тот, кого мы ищем. Совсем не тот... К тому же пока прямых улик - ни одной.
Храпко согласился, что Морозовы вели себя, действительно, несколько странно, особенно младшая. Но у него, между тем, нет никаких оснований пренебрегать их показаниями: волновались женщины и только. Что касается прямых улик, то они, очевидно, все-таки появятся после обыска Мишкиной квартиры. Ждать осталось недолго.
Майор как в воду глядел. При обыске на кухне в куче грязного белья нашли рубашку с бурыми пятнами высохшей крови. Пятна были на груди, на рукавах.
Вечером Мишку снова допрашивали. Ильяс показал ему рубаху.
– Моя, - равнодушно ответил Мишка.
– А кровь откуда?
– И кровь моя. Было все просто. Поехал в Алма-Ату. Там подрался в парке и пока бежал до арыка, вытирал кровь. Вот так это и случилось.
...В тот же вечер рубашку отправили в научно-технический отдел на биологическую экспертизу. Результатов ее нужно было ждать несколько дней, и майор Храпко, чтобы не терять зря времени, решил форсировать дело, не дожидаясь заключения экспертов. Настойчивые возражения лейтенантов, которые, как он считал, бездумно продолжали верить в непричастность Самсонова к убийству, вызывали в нем лишь раздражение.
– Что вы, маленькие, что ли!
– горячился он.
– Давайте считать по пальцам. Самсонов угрожал Трубиной в день убийства - раз, характеристика хулиган и пьяница - два. Опровергнутое алиби - главное - три, и кровь на рубахе - четыре. А теперь вы, лейтенанты Меркулов и Акишев, что вы можете сказать в защиту Самсонова?! Есть у вас доводы? Хотя бы один?
– Мне все-таки кажется, что нужно подождать заключение экспертизы, и, если оно не подтвердит подозрения, поработать еще, - упрямо повторил Игорь.