Преступления против жизни в странах общего права

Малешина Анастасия

В качестве основного нравственного обоснования наказания все чаще предлагается идея «восстановления» нарушенного преступлением права или общественных отношений (reconstructivism). Так, например, Дж. Клайнфелд приходит к выводу, что уголовное право представляет собой свод этических норм, которым закон придает силу путем запрета под угрозой наказания [99] . И этим объясняется особая роль отрасли, поскольку именно на уголовное право наложена обязанность восстанавливать «нравственное основание социального порядка» [100] , нарушенное или уничтоженное преступлением. При этом отвечая на два ключевых вопроса уголовного права – какое поведение следует считать преступным и какими принципами следует руководствоваться, накладывая наказание, реконструктивизм говорит о том, что в основе всякой криминализации должно лежать нарушение нравственной нормы, которую понимают максимально широко – это и моральные императивы, права и свободы, принятые социальные практики, концепции добра и зла, социальные институты и т. д. – при ответе на второй вопрос следует опираться на принцип справедливого воздаяния

за содеянное. Преступление и наказание представляют собой своего рода «обмен намерениями» [101] , это своеобразный способ коммуникации, когда преступник, с одной стороны, а государство – с другой, пытаются выразить миру определенное послание. Поэтому прежде, чем ответить на вопрос, что представляет собой наказание и какова его сущность, необходимо ответить на вопросы, что такое преступление, и какие цели реализует государство, криминализуя те или иные деяния. В основе криминализации должен лежать не только причиняемый обществу вред, но и нарушение норм «общественного сознания», основ социальной организации, его идеалов. Если говорить о потерпевших от конкретного преступления, то страдает их чувство собственного достоинства, их самоуважения, «квазимистическая основа той добродетели, которая делает человека человеком», а также иногда их социальный статус, своего рода социальное достоинство [102] .

99

Kleinfeld J. Reconstructivism: The Place of Criminal Law in Ethical Life // Harvard Law Review. 2016. Vol. 129. № 6. P. 1487.

100

Ibid. P. 1490.

101

Kleinfeld J. Reconstructivism: The Place of Criminal Law in Ethical Life. P. 1504.

102

Ibid. P. 1508.

Наказание, в свою очередь, является отрицанием посыла преступника и «образовательным посланием» всему обществу (educative message), нравственным по своей природе, посланием, из содержания которого должно явственно следовать, что является добром, а что злом [103] . Таким образом, уголовное право выполняет две функции – функцию осуждения (condemnation function) и функцию контроля (control function). Первая реализуется в первую очередь посредством установления уголовно-правового запрета и является исключительной особенностью отрасли. Вторая позволяет не только стигматизировать осуждаемое обществом поведение, но и оградить общество от тех лиц, которые такое поведение демонстрируют. И эту функцию уголовное право делит не только с другими отраслями права, но и с другими социальными регуляторами поведения.

103

Ibid. P. 1517.

В российской литературе много внимания уделяют состоянию современного американского уголовного права, причинам и итогам той реформы, которая началась во второй половине прошлого столетия [104] . На наш взгляд, не вызывают сомнения следующие моменты.

Во-первых, необходимо подчеркнуть, что сама реформа была вызвана глубоким кризисом всей системы уголовного правосудия и неспособностью выполнять возложенные на нее функции. Публикация Модельного уголовного кодекса всколыхнула огромный интерес к уголовно-правовой теории. Строгие теоретические построения и кодификация в масштабах всей страны воспринимались как панацея от неэффективности действующих норм. И когда движение «всеобщей кодификации» постепенно стало сходить на нет, американские юристы стали возвращаться к традиции общего права.

104

См.: Козочкин И.Д. Уголовное право США. Успехи и проблемы реформирования. СПб., 2007. С. 7–19.

Во-вторых, со временем интерес сосредоточился на реформировании федерального законодательства и проблемах ответственности за отдельные виды преступлений, поскольку, несмотря на принятие новых кодексов штатов, составы некоторых деяний, в частности убийства, остаются архаичными [105] .

* * *

При исследовании канадского уголовного права первый факт, который обращает на себя внимание, – это своеобразная уникальность не только уголовно-правовой модели Канады, но и ее правовой системы в целом.

105

См.: Gainer Ronald L. Federal Criminal Code Reform: Past and Future // Buffalo Cr. L. Rev. 1998. Vol. 2. № 1. P. 45–159.

Своеобразие этой правовой системы состоит в том, что она долгое время находилась под влиянием как общего, так и континентального права. Это двойное влияние было обусловлено историческим развитием Канады, территория которой была колонией сначала Франции, а потом Великобритании. Отсюда не только повышенный интерес прецедентного по своей сути права Канады к кодификации, но и особенности судебной деятельности [106] .

Все это не могло не отразиться на уголовном праве, которое, с одной стороны, сохранило юридические конструкции английского общего права, а с другой – в ходе длительного реформирования выработало институты, во-многом схожие с институтами романо-германского права.

106

Тесное взаимодействие английского и французского права привело к появлению на территории

Канады, в провинции Квебек, смешанной правовой системы, которую строго нельзя отнести ни к одной из существующих систем. Дуализм правовой системы Квебека впервые был закреплен в Квебекском законе 1774 г. В названном акте содержалась норма, согласно которой имущественные и тесно связанные с ними неимущественные отношения должны регулироваться французским цивильным правом, в то время как конституционное, уголовное, административное право регламентируются английским общим правом. Для юристов правовая система этой провинции представляет интерес, поскольку она наглядно демонстрирует возможность одновременного использования юридической техники совершенно разных правовых систем, их сосуществование и эффективное взаимодействие.

В отличие от США Канада имеет уголовно-правовую систему, унифицированную в пределах всей страны. Ни провинции, ни парламент Великобритании не могут создать новые уголовно-правовые нормы, а равно изменять или отменять уже существующие и закрепленные в федеральном уголовном кодексе.

В силу этого основным источником уголовного права Канады выступает законодательство, основной массив которого содержится в Уголовном кодексе 1892 г., действующем в редакции 1985 г. с последующими изменениями и дополнениями.

Отдельные уголовно-правовые нормы сосредоточены в специальном законодательстве, которое, как правило, устанавливает уголовную ответственность за отдельные виды преступлений, в частности, в Законе о контролируемых наркотических средствах 1996 г. (Controlled Drugs and Substances Act) [107] , Законе об огнестрельном оружии 1995 г. (Firearms Act) [108] , Законе о преступлениях против человечности и военных преступлениях (Crimes against Humanity and War Crimes Act) [109] , Законе о преступных доходах (отмывании денег) и финансировании терроризма (Proceeds of Crime (Money Laundering) and Terrorist Financing Act) [110] и других актах.

107

Controlled Drugs and Substances Act, S.C. 1996. С. 19 //(2016. 2 нояб.).

108

Firearms Act, S.C. 1995, c. 39 //(2016. 2 нояб.).

109

Crimes against Humanity and War Crimes Act, S.C. 2000. С. 24 //(2016. 2 нояб.).

110

Proceeds of Crime (Money Laundering) and Terrorist Financing Act, S.C. 2000. С. 17 //(2016. 2 нояб.).

Уголовный кодекс Канады, разработанный, как было сказано выше, на основе проекта Дж. Стифена [111] , является, по сути, результатом кардинальной переработки прежнего законодательства с учетом опыта его применения судами, а также сравнительного анализа кодексов других государств, в том числе американских штатов.

Кодекс состоит из 28 разделов, которые, в свою очередь, делятся на главы и статьи. Собственно уголовному праву посвящены первые двенадцать. Наряду с нормами материального права Кодекс включает нормы уголовного процесса, в том числе относящиеся к определению юрисдикции судов. Открывает УК раздел, содержащий толкование терминов (Interpretation), что нельзя не признать удачным решением: взяв на себя обязанность объяснить, что следует понимать под тем или иным термином, законодатель ограничил различия в толковании со стороны правоприменителя.

111

По заявлению министра юстиции Канады Дж. Томпсона, помимо упомянутого проекта английского уголовного кодекса 1880 г., Уголовный кодекс Канады основан также на Дигестах Стифена (Stephen J.F. A Digest of the Criminal Law (Crimes and Punishments). 4^th еd. London, 1887), Дигестах Бербиджа (Burbidge G.W. A Digest of the Criminal Law of Canada (Crimes and Punishments) Toronto, 1890) и канадском статутном праве (Acts of the Parliament of the Dominion of Canada Relating to Criminal Law, to Procedure in Criminal Cases and to Evidence, Compiled from the Revised Statutes of Canada, which were issued under Authority of the Act 49 Vict. Ottawa, 1887).

Первый раздел фактически можно отнести к Общей части, в которой содержатся основные принципы уголовной ответственности, признаки субъекта преступления, понятие источников уголовного права, основания освобождения от уголовной ответственности и другие нормы. Остальные разделы представляют собой Особенную часть. Составы сгруппированы по признаку родового объекта преступления (преступления против личности и репутации, преступления против общественного порядка, преступления против правосудия). По сравнению с построением Титула 18 Свода законов США данная конструкция является более удачной. Однако расположение разделов не соответствует характеру и степени общественной опасности преступления. Так, преступления против личности располагаются после преступлений, связанных с незаконной организацией азартных игр и пари. Связано это отчасти с тем, что в основу кодекса был положен проект, разработанный в стране, не имеющей опыта кодификации, а отчасти с формальным подходом к определению преступления, не учитывающим общественную опасность деяния.

Канадское уголовное право претерпело серьезные изменения после принятия Канадской Хартии прав и свобод 1982 г. Этот документ, закрепивший существенные права граждан в области уголовного права и процесса – презумпцию невиновности, запрет подвергаться жестоким и необычным наказаниям, право на охрану от необоснованных обысков и арестов, право на законное судебное разбирательство – привел к пересмотру действовавшего на тот момент уголовного законодательства. Особую роль в этом процессе играл Верховный суд Канады, постановления которого заняли свое место в системе источников уголовного права страны.