Преступники-сыщики (сборник)

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Поэма «Три вечера в доме» в переводе Константина Беляева

Произведения, вошедшие в этот том, – своеобразная перекличка двух эпох. Они принадлежат перу бесспорных знаменитостей, каждое из них пользовалось шумным успехом, а разделяет их только время: «Дом на продажу» написан в 1858 году, а рассказы цикла «Вновь втроем» были созданы в начале ХХ столетия. Объединяет же их несомненный драматизм, атмосфера тайны, жутковатые неожиданности и внезапные откровения – словом, все, что способно вызвать бурный прилив эмоций, чувство тревоги и возбуждение. Сегодня мы называем книги, щекочущие нервы читателя, триллерами, но в те времена термин был не в ходу, и авторы, создававшие такую литературу, порой свято верили, что пишут нечто совсем иное.

Итак – Эдгар Уоллес (1875–1932), английский писатель, автор представленного здесь цикла новелл «Вновь втроем». Мастер на все руки – драматург, прозаик, сценарист, журналист. Его недаром считают основоположником литературного триллера – на его счету полторы сотни романов, 24 пьесы, сотни рассказов, а по его произведениям снято целых 170 фильмов. Уоллес, родившийся в Гринвиче в нищей актерской семье и никогда не видевший своего отца, бросил школу в 12 лет, в 18 завербовался в армию и принял участие в англо-бурской войне. В Южной Африке он начал писать стихи, а после увольнения в запас работал корреспондентом агентства «Reuters» и британской газеты «Daily Mail». Первые романы Уоллес публиковал за свой счет, они не окупали даже затрат на бумагу, но в середине 20-х годов прошлого века он стал самым популярным британским писателем – на каждой четвертой книге, издаваемой в Англии, стояло его имя.

Этим успехом писатель был обязан своей фантастической работоспособности: он даже не писал, а наговаривал свои новеллы и романы на диктофон, затем секретарь расшифровывал и перепечатывал сырой материал, после чего Уоллес правил текст. При этом он не оставлял журналистскую работу. Сюжеты его триллеров благополучно перекочевывали в кино – тогда еще немое, а имена многих героев становились нарицательными. Так случилось и с троицей, с которой предстоит познакомиться нашим читателям, – Леоном Гонсалесом, Джорджем Манфредом и Раймондом Пуаккаром, основателями привилегированного детективного агентства, а в прошлом – членами преступного сообщества. Остается только добавить, что именно Уоллес был одним из авторов замысла цикла фильмов о Кинг-Конге – исполинском обезьяноподобном монстре, который впоследствии стал поистине культовым персонажем. Уоллес умер в самый разгар работы над сценарием первого из этих фильмов, буквально за письменным столом.

Ну а что касается «Дома на продажу» – то эта повесть действительно была задумана и написана как «рождественская история». В середине XIX века всякий уважающий себя британский журнал считал своим долгом выпустить к Рождеству дополнительный номер с произведением в этом специфическом жанре. Чарльз Диккенс (1812–1870), выдающийся английский романист, как раз в то время редактировал журнал «Домашнее чтение» («Household Words»), близилось Рождество, и проблема «рождественской истории» стояла крайне остро. Задумка принадлежала самому Диккенсу. Некая пожилая дама снимает небольшой дом в пригороде Лондона, окна которого выходят на угрюмое здание напротив, выставленное на продажу. Но в один прекрасный день дама замечает, что из окна давно пустующего здания за ней кто-то пристально наблюдает. Тут-то и разворачивается цепь историй, одна другой пронзительнее и ужаснее.

Времени на воплощение замысла не хватало, и Диккенс пригласил в качестве соавтора Уилки Коллинза (1824–1889) – молодого прозаика, впоследствии автора 27 романов и 15 пьес. Но и этого оказалось недостаточно. Тогда к работе подключились замечательная романистка Элизабет Гаскелл (1810–1865) и поэтесса Аделаида Энн Проктер (1825–1864). У них уже был опыт сотрудничества – все они публиковались в «Домашнем чтении» и участвовали в рождественских номерах прошлых лет.

Чарльз Диккенс и Уилки Коллинз совместно написали первую и последнюю главы, а затем каждый из четырех авторов написал одну из промежуточных глав: Э. Гаскелл – «Брак в Манчестере», Ч. Диккенс – «Как войти в общество», А. Проктер – «Три вечера в доме», а У. Коллинз – «Отчет Троттла».

О том, что у них получилось в итоге, – судить читателю.

Однажды «Мегафон» в очередном припадке пессимизма и удивления, констатируя, но не осуждая странность наступивших времен, выразилась так: «…Даже “Четверо Благочестивых” [1] превратились в респектабельную организацию. Каких-нибудь пятнадцать лет назад мы именовали их не иначе, как “преступным сообществом”; за их головы предлагалось вознаграждение… а сегодня, свернув на Керзон-стрит, любой желающий может полюбоваться серебряным треугольником на внушительной двери, обозначающим их штаб-квартиру… Субъекты, которых разыскивали и гневно обличали, стали членами привилегированного детективного агентства… Остается лишь надеяться, что их в некотором роде радикальные методы прежних времен претерпели разительные изменения к лучшему».

Иногда бывает опасно следить за тем, кто и сам любит понаблюдать.

– Чего же боится мистер Лезерсон? – осведомился Манфред, разбивая яйцо во время завтрака.

В глаза бросался легкий загар на его приятном чисто выбритом лице, поскольку он совсем недавно возвратился из Швейцарии – края солнца и снегов.

Напротив, уткнувшись в «Таймс», сидел Леон Гонсалес; на конце стола расположился Раймонд Пуаккар, тяжелое лицо которого с крупными чертами было мрачным. Я не стану касаться его наклонностей и страсти к выращиванию овощей, поскольку они уже известны нам из других бытописаний.

Пуаккар, подняв глаза на Гонсалеса, спросил:

– Это тот самый джентльмен, который оплачивал слежку за нашим домом весь прошлый месяц?

По губам Леона скользнула улыбка. Аккуратно сложив газету, он сообщил:

– Тот самый… У меня назначена встреча с ним сегодня утром. А пока что ищейки отозваны. Как выяснилось, их наняло детективное агентство Оттиса.

– Если он следит за нами, значит, совесть у него нечиста, – заявил Пуаккар, медленно кивая в такт словам. – Было бы интересно услышать объяснение из первых уст.

Мистер Льюис Лезерсон проживал на улице Лоуэр-Беркли-стрит в очень большом и дорогом особняке. Лакей, отворивший дверь Леону, был выряжен в ливрею, более подходящую для исторических фильмов, нежели для деловой Лоуэр-Беркли-стрит. Темно-красная с золотом, да еще и бриджи до колен… Леон уставился на него с благоговением во взгляде.

– Мистер Лезерсон примет вас в библиотеке, – сообщил лакей.

Гонсалес заметил, что тот преисполнен чувства собственной важности.

Дом и впрямь выглядел роскошным, с дорогой мебелью и пышным внутренним убранством. Поднимаясь по широким ступеням, Леон увидел, как на лестничной площадке наверху промелькнула хорошенькая женщина. Метнув в его сторону исполненный презрения взгляд, она исчезла, оставив за собой слабый шлейф каких-то экзотических духов.

Комнату, куда его препроводили, можно было по ошибке принять за опочивальню, учитывая количество всевозможных безделушек и утонченность отделки.

Мистер Лезерсон поднялся навстречу посетителю из-за письменного стола в стиле ампир и протянул белую ладонь. Он был худ, лысоват, а в его морщинистом лице проглядывало нечто от ученого-схоласта.

– Мистер Гонсалес? – голос у него оказался слабым и не слишком приятным. – Не соблаговолите ли присесть? Я получил ваш запрос – очевидно, произошло какое-то недоразумение…