Преступный мир и его защитники
Шрифт:
Злополучное общество находилось уже в агонии. Чтобы поправить дело, де Росси решился на последнее средство: телеграммой от 1 июня 1893 года он предписал всем агентам поступившие от грузополучателей наложенные платежи переслать в Петербург, в правление общества. Таким образом ему удалось собрать 83 000 рублей, которые почти все были израсходованы на нужды правления, — грузоотправители же остались при пиковом интересе.
Между тем повсюду пошли слухи о крайне плохих делах «Россиянина», и ничего не подозревавшие до этого акционеры не на шутку встревожились. Поднялся переполох. Де Росси волей-неволей пришлось успокаивать их и уверять «честным словом», что все обстоит благополучно. Однако начало конца подходило. Один из крупных акционеров, присяжный поверенный фон Краузе, потребовал
Агония общества стала наконец подходить к концу. В кассе не оставалось ни гроша, и служащие тревожно ожидали, что будет дальше. Главные заправилы разбежались. Ежедневно поступали повестки от судебных приставов.
Семенов и Пипер отказались от своих должностей, и только де Росси до конца оставался на своем посту, с клятвой уверяя, что у него нет денег и что он ничем уже не может помочь делу. Тем не менее ему все же удалось временно оттянуть крах общества, уговорив нескольких лиц оказать «Россиянину» денежную помощь. Господа фон Краузе, Усачев и Седых согласились внести в кассу общества 170 000 рублей, но устранили из состава правления де Росси, Семенова и Черемисинова. Однако 170 000 рублей оказалось недостаточно для покрытия предъявленных к «Россиянину» претензий, и дальнейшее существование его стало невозможным. Из баланса на 1 октября 1893 года обнаружилось, что от основного капитала общества оставалось только одно воспоминание, между тем как общая сумма долгов «Россиянина» доходила до 1 130 630 рублей.
Исследовав положение дел общества, правительственная ревизионная комиссия пришла к заключению о его полной несостоятельности. Ввиду этого 4 декабря 1893 года, по распоряжению министров внутренних дел и финансов, действия «Россиянина» были прекращены повсеместно. Учрежденное впоследствии конкурсное управление по делам несостоятельного должника «Россиянина» признало к февралю 1898 года правильных претензий к этому обществу на сумму 787 483 рубля, на удовлетворение же этих претензий от реализации имущества «Россиянина» поступило всего лишь 226 263 рубля.
Общество было признано погибшим, главным образом, благодаря противозаконным и своекорыстным действиям второго состава его правления во главе с де Росси.
Во время проведения предварительного следствия по этому делу Черемисинов и Усачев умерли, и в качестве обвиняемых к уголовной ответственности были привлечены де Росси, Пипер и Семенов. Все они не признали себя виновными в злоупотреблении доверием общества и в присвоении и самовольных растратах принадлежавших обществу денежных сумм. При этом де Росси оправдывался тем, что гибель общества была вызвана внезапным закрытием его. Действия правительственной ревизии он называл «несообразными», а неблагоприятные для него свидетельские показания — «пустыми рассказами и баснями».
До судебного разбора и де Росси не дожил, и, за его смертью, скамью подсудимых в санкт-петербургском окружном суде заняли только А. С. Семенов и Э. Ф. Пипер.
Дело это слушалось весной 1903 года в течение шести дней.
Председательствовал господин Карчевский и со стороны обвинительной власти выступал товарищ прокурора Бибиков.
Защищали подсудимых присяжный поверенный Миронов и Таунлей (Пипера), Нестор (Семенова) и помощник присяжного поверенного Гольдштейн (покойного де Росси). А качестве гражданских истцов выступали: присяжные поверенные Марголин и Оппель — от имени госпожи Григорьевой, продавшей свое пароходство «Россиянину», и присяжный поверенный Тиктин и Спешнее — от конкурса его кредиторов.
Из вызванных судом свидетелей по делу о злоупотреблениях в обществе «Россиянин» многие не явились по разным причинам. Но и показаний тех свидетелей, которых суд опрашивал, в связи с обвинительным актом, вполне достаточно, чтобы создать яркую картину постепенной гибели грандиозного предприятия.
Первоначально Н. П. де Росси, по-видимому, и не мечтал когда-либо сделаться главарем «Россиянина».
Тем не менее этот «деятель» оказался далеко не в курсе дела.
Успешная организация и деятельность транспортного отдела «Россиянина» всецело зависели от умелого и осторожного выбора личного персонала, особенно главных агентов и инспекторов общества. Важное значение в этом деле имели также устройство рациональной сети агентств и правильное распределение их в зависимости от экономического значения местностей и количества перевозимых грузов. Все это безусловно игнорировалось де Росси, и при назначении агентов на службу общества принимались в расчет не их личные качества и знакомство с транспортным делом, а лишь только то, сколько они могли купить у де Росси акций «Россиянина». Нечего и говорить, что о хорошем составе агентов при таких условиях нечего было и думать.
— Географическое распределение контор общества нельзя было признать целесообразным. Молодое, еще не установившееся предприятие, не имевшее ни достаточных средств, ни надлежащего контроля, стало на первых порах своей деятельности заводить агентства в таких отдаленных местностях, как Семиреченская и Забайкальская области.
Как велось агентами транспортное и страховое дело и как бесцеремонно относились они к самым существенным интересам общества, можно видеть из показаний члена правления общества Евреинова, юрисконсульта Кьорозовского, кассира Энгмана. По их словам, в деятельности агентов царил полнейший произвол; систематического контроля над ними не было; отчеты присылались неаккуратно и составлялись так запутанно, что не было никакой возможности разобраться в них; мало того, некоторые агенты не представляли отчетов в течение многих месяцев, и операции их даже для самого правления составляли непроницаемую тайну.
Иногда де Росси приглашал на службу в правление таких лиц, в которых не было ни малейшей надобности. Лица эти преспокойно получали тысячные оклады и… ничего не делали.
Не чужд был он и предприимчивости. В 1892 году киевский агент общества Юлиан Розенберг обратился к директорам «Россиянина» с предложением образовать компанию для постройки в Бердичеве конно-железной дороги. Все члены правления наотрез отказались от этого предложения, — и тем не менее де Росси лично, вместе со своей женой, вступил в компанию с Розенбергом. В результате в течение двух месяцев Розенбергу было выслано из кассы «Россиянина», по распоряжению де Росси, 18 000 рублей для оборотов киевского агентства. Куда делась эта крупная сумма — так и осталось неизвестным. После агент уверял, что он выслал 18 000 рублей обратно де Росси, а последний утверждал, что он никаких денег не получал от Розенберга.
Чтобы добиться главенствующей роли в собраниях, де Росси записывал на некоторых служащих правления известное число акций, и они обязаны были подавать голоса на общих собраниях за своего директора-распорядителя и отстаивать все его предложения. Вполне понятно, что при таком искусственном подборе голосов общее собрание «единодушно и с полным одобрением» утверждало все его предложения. Находились, впрочем, протестанты, возмущавшиеся такими бесцеремонными порядками, но при каждой попытке оппонировать председатель собрания А. С. Семенов немедленно лишал их слова. Между тем деятельность де Росси, как выяснилось после, была далека от забот об охране самых насущных интересов общества; даже в таком важном деле, как оплата акций предприятия и реализация основного капитала, он допускал всевозможные незаконные сделки и фиктивные операции. Вообще всюду с его стороны замечались произвол и игнорирование коренных требований закона и устава общества.