Преступный викинг
Шрифт:
— Нет, похотливый козел. Я пришла из-за крови. Твоей крови. — Она повернулась и показала ему пятно на спине. — Почему ты не сказал мне о ране?
Он пожал плечами.
— Это неважно. Лекарь займется моей царапиной завтра.
— Ну уж нет! — воскликнула Рейн. — Я не потерплю этого мясника около тебя. Снимай свою тунику.
Селик удивленно поднял брови, но приблизился к ней с медленной, чувственной грацией, на ходу снимая через голову тунику. На нем осталась только набедренная повязка.
Рейн прикусила
— Ты что, совсем себя не любишь? Рана довольно серьезная. Ее надо промыть, продезинфицировать, а потом зашить.
— Даже не думай тыкать своими длинными иглами мне в голову или еще куда-нибудь, — предупредил Селик и попятился. — Я такого не позволю.
Рейн мягко усмехнулась.
— Такой большой храбрый воин и боится маленькой иголки? Не беспокойся. Я получу много удовольствия, глядя, как ты корчишься от боли, даже не очень сильной. Ты или не ты заставил меня сегодня утром бегать по лесу?
Она толкнула его к постели и, когда он лег на спину, встала на колени рядом с ним. Быстро работая, она наложила шов на рану и перевязала ее чистой тряпкой. Он не издал ни звука, только наблюдал за каждым ее движением, словно пытаясь решить какую-то задачу. Он даже отказался от болеутоляющего, сказав, что другим оно нужнее.
Когда она закончила, Селик усмехнулся и одним быстрым движением опрокинул ее на спину рядом с собой.
— Мне кажется, тебе стоит остаться здесь на ночь.
— Забудь об этом. Я уже говорила, что не буду с тобой развлекаться. Кроме того, ты сейчас не в форме.
— Ха! Позволь мне самому решать, когда я в форме и когда нет. И не забудь, твои кости не привлекают меня как мужчину.
— Что?
— Закрой рот, закрой глаза и спи, сладкий снежок.
— Снежок? — возмутилась она. — Меня зовут Рейн. И мне не нравятся твои шутки.
— Я думаю, имя Рейн тебе не подходит. Оно говорит о мягкости, о возрождении весны и… о надежде.
Рейн изумленно вздохнула, дивясь интуиции Селика. В самом деле, разве не для этого она была послана суровому воину — смягчить его жестокое сердце, напомнить, что даже самая заблудшая душа еще может возродиться, и, самое главное, дать надежду, эту вечную весну всех несчастных, мечтающих о переменах.
Долгое молчание Селика говорило о многом. Рейн знала, что он думает о том же самом, и наконец он заговорил:
— На самом деле, Дождь — лучшее имя для тебя. Снежок серый и мягкий, его можно легко стряхнуть, не то что тебя. А дождь обрушивается быстро, без предупреждения, колотит так, что его нельзя не заметить, и часто производит настоящее опустошение. Да, я, наверно, буду звать тебя Дождь. Или Дождь Со Снегом.
— Ты невозможен!
Рейн преувеличенно активно завозилась, устраиваясь поудобнее, но Селик прижал ее к ложу, положив руку поперек груди и захватив правой ногой ее ноги.
— Дай мне встать.
— Нет, ты сбежишь.
— Сбегу? Куда?
— Твоя слава лекарки, несомненно, распространится с быстротой огня Святого Антония. Саксы назначат цену за твою голову, как за мою, только ты им будешь нужна живая. Хорошие лекари в цене, особенно при дворе короля саксов.
Рейн почувствовала, как ее заливает теплая волна радости. Значит, он все-таки оценил ее способности и умение.
— Хорошо, но если я остаюсь здесь, по крайней мере, убери с меня свои лапы.
Улыбнувшись, Селик убрал руку и ногу. Рейн повернулась к нему спиной и улеглась поудобнее. Вскоре она почувствовала, что с Селиком что-то не так.
— Что еще?
— Да хватает всякого. Так много людей… так много друзей… отправилось в мир иной… и без отпевания в христианской церкви, и без норвежского огненного обряда — начала пути в Валгаллу. Человеку это необходимо для обретения покоя. У меня сегодня плохой день.
— Разве ты не видишь, как бесполезна эта битва для обеих сторон? Во всех войнах жертвы напрасны.
— Война не кончилась… По крайней мере, для меня. Я буду убивать каждого сакса, который встретится на моем пути, пока не удовлетворюсь местью… или не уйду в Валгаллу.
— Ох, Селик, — вздохнула Рейн, сердцем приняв его боль и его бесполезную жажду мести.
Помолчав немного, Селик заговорил снова:
— Ладно, хватит обо мне. Расскажи мне побольше о своих неприятностях, Дождик.
— Что?
— О том, что у тебя не получалось в постели.
— А собственно, и говорить не о чем. Просто я вполне могу обойтись без секса.
Рейн смутилась. Господи Боже! Как она может обсуждать такие интимные вещи с незнакомцем? Впрочем, Селик для нее не незнакомец. Ей казалось, что она знает его всю жизнь. Кроме того, беседуя на эту тему, она надеялась отвлечь Селика от мрачных мыслей.
— Кровь Тора! Ты просто глупая.
— Ты сам меня спросил, — жалобно проговорила она.
— Когда ты в последний раз обнимала мужчину?
— Ты сам спрашиваешь глупости, — усмехнулась Рейн, но, помедлив, ответила: — Два года назад.
— Серьезно? Мне трудно в это поверить. Есть женщины, которых отталкивают такие развлечения, но мне кажется, что у тебя более горячая кровь, чем у них. Возможно, ты не встретила мужчину, который умеет правильно обращаться с женщиной.
— Ой, пожалуйста, избавь меня от мужского эгоизма. Меня не отталкивает секс, и я знаю оргазм, как всякая женщина. Вообще-то, на женском теле есть пятьдесят семь эрогенных зон. Если мужчина не может найти ни одну из них, ему нужно дать свечку и учебник по сексологии.