Претендент на престол
Шрифт:
– И кого ты боишься?– спрашивала она.– Ведь во всем районе никого нет страшнее тебя.
Ах, эта тетя Поля! Она вырастила его и воспитала. Она любила его. Но с тех пор, как он стал служить Там Где Надо, она изменила к нему отношение и, несмотря на свое пролетарское происхождение, превратилась в ужасную контру. Она говорила, что жизнь при царе была гораздо дешевле, и подсчитывала, сколько стоили тогда фунт масла или голова сахару, но из всех цен он почему-то запомнил только, что ситец стоил восемь копеек аршин.
– Вы, тетя, - укорял он ее, - все назад смотрите, а надо смотреть вперед.
– Да ты, я вижу, догляделся, - усмехалась тетка, - что и под лавку зыркаешь - никто ль
Иной раз она вдруг спрашивала с невинным видом:
– Ну что? Сколько замордовали народу за текущий отчетный период?
– Да тише вы!– шипел он на нее и оглядывался. А
потом, вздыхая, сокрушенно качал головой.– Не наши у вас взгляды, тетя.
– Да уж не ваши!– соглашалась она охотно. Почему допускал он в собственном доме подобные разговоры? Почему иногда начинал даже оправдываться?
– Вы же знаете, тетя, что я туда попал случайно, - говорил он, но тетка не верила.
– Случайно туда знаешь как попадают: вот так!– и тетка красноречиво делала "руки назад".
37
Сзади хрустнула ветка. Лейтенант вздрогнул и оглянулся. Ему показалось, что чья-то тень мелькнула и пропала за углом дома, мимо которого он прошел.
Филиппов двинулся дальше. На ходу расстегнул кобуру. Вынул и переложил в карман револьвер. Впереди чернел крупный предмет. Приблизившись, лейтенант определил, что это какой-то сельскохозяйственный механизм - не то сеялка, не то веялка - он в этих вещах не разбирался. Во всяком случае, размеры предмета позволяли укрыться за ним. Что лейтенант и сделал. Выглянув через несколько секунд, он увидел: из-за угла дома на тропинку нерешительно вышла темная фигура. Теперь сомнений не было: фигура следила за лейтенантом. Потеряв его, она стала растерянно озираться, а потом, все убыстряя шаги, направилась по тропинке к предмету. Лейтенант вынул из кармана револьвер и тихо щелкнул предохранителем. Сквозь стук собственного сердца услышал он осторожные шаги и прерывистое дыхание.
– Стой! Стрелять буду!– Лейтенант выскочил из-за предмета и приставил револьвер к носу фигуры.
– Ой!– вскрикнула фигура женски л голосом и уронила на землю какой-то сверток.
– А, это ты, - сказал он, опуская револьвер.– Чуть было тебя не застрелил. Что нужно?
– Так ведь я насчет Ваньки, - сказала Нюра, поднимая сверток.– Ты говоришь, я ему посторонняя, а я не посторонняя, меня с работы за него прогнали, - сказала она не без гордости.
– С работы не прогоняют, а увс льняют, - поправил лейтенант.– А за что?
– Так за то же, что жила с ним, с Иваном, - объяснила Нюра и, не удержавшись, похвастала - По любви, говорят, жила.
Лейтенант стоял, смотрел на Нюру ничего не мог понять.
– Что ты городишь?– сказал он.– Кто тебя уволил?
– Любовь Михална, завпочтой.
– И за что?
– За Ваньку. За связь с врагом народа.
– С врагом народа?– удивился Филиппов.– А кто же ей сказал, что Чонкин враг народа? Он просто дезертир.
– Видать, не просто, - возразила Нюра.
– Странно, - сказал Филиппов.– Очень странно. Ты вот что. Завтра к десяти часам приходи, и мы во всем разберемся.
– Завтра?– обрадовалась Нюра. Это был уже совсем не тот разговор. И передачу можно взять?
– Возьми.
38
Оставив ошеломленную Нюру, он пошел дальше и стал думать над тем, что же все-таки происходит. Кто разрешал заведующей почтой объявлять врагом народа обыкновенного дезертира? А может быть, она знает что-то такое, чего он не знает?
Дома взволнованная тетя Поля сказала лейтенанту, что его ищут. Прибегал посыльный, передал, что приехал полковник Лужин с каким-то майором, они ждут Филиппова у него в кабинете.
Лужина он застал за своим столом. При свете настольной лампы голова Романа Гавриловича выглядела более уродливой, чем обычно.
Незнакомый майор, сцепив на колене руки, сидел у стены. Оба внимательно смотрели на вошедшего. Потом Лужин встал и медленными шагами приблизился.
– Ну, здравствуй, Курт, - сказал он и, подпрыгнув, залепил Филиппову такую оплеуху, от которой тот рухнул на пол.
Уже к вечеру следующего дня бывший лейтенант Филиппов, похудевший и обросший бородой (известно, что у покойников и арестантов борода растет очень быстро), давал нужные показания...
39
ИЗ ПОКАЗАНИЙ БЫВШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА ФИЛИППОВА
...полностью раскаявшись в совершенных мною преступлениях и желая помочь следствию, чистосердечно признаю, что, будучи штатным агентом германской военной разведки под кличкой "Курт", я систематически собирал и передавал адмиралу Канарису лично или через руководителя отдела "Абвер-1" полковника Пиккенброка сведения военного, политического и экономического характера, составляющие военную и государственную тайну СССР.
Действуя в интересах государства, находящегося с Союзом ГССР в состоянии войны, всячески стремился к дезорганизации производства, подрыву экономики путем саботажа и иных предательских действий, способствовал распространению панических слухов, искал и поощрял к активной деятельности скрытых врагов советской власти из числа бывших кулаков, подкулачников и замаскировавшихся сторонников так называемой троцкистско-зиновьевской оппозиции, в числе которых оказались и лица, занимавшие ключевые посты в районном руководстве.
Осуществлял прямую связь между германским верховным командованием и ставленником белоэмигрантских кругов так называемым князем Чонкиным-Голицыным, который параллельно со мной вел подрывную работу в деревне Красное.
Узнав, что Чонкину-Голицыну грозит арест, а затем неизбежное разоблачение, я, возглавив группу захвата, обставил дело так, что не мы взяли Чонкина-Голицына, а он нас, при этом ордер с санкцией прокурора был умышленно поврежден.
После того как в поставленную ловушку был захвачен капитан Миляга, деятельность органов на территории Долговского района фактически была полностью парализована, что в свою очередь вызвало активизацию сил, направленных против советского строя. Все это привело к тому, что командование Красной Армии было вынуждено, ослабив линию фронта, бросить часть своих сил на подавление так называемой банды Чонкина-Голицына. После разгрома я, предъявив поврежденный, а потому недействительный ордер, изъял преступника у военных властей и впоследствии, временно захватив пост начальника райотдела НКВД, намеренно завел следствие в тупик, чтобы спасти от заслуженного наказания князя Чонкина-Голицына, поскольку германское верховное командование в будущем рассчитывало использовать его в качестве вдохновителя и организатора выступлений против советской власти.
Настоящие показания даны мною добровольно и записаны с моих слов правильно.
СПРАВКА
Дана настоящая з/к Филиппову Курту в том, что он медосмотр прошел. Вшей, венерических, кожных и инфекционных заболеваний не обнаружено. Противопоказаний к содержанию в общей камере нет.
Военфельдшер Семенова
Часть вторая
1
Чонкин спал на полу у дверей, привалившись щекою к параше, когда его растолкали, поставили на ноги. Он потряс головой, пришел в себя и удивился. В камере одновременно толклись человек шесть вертухаев и во главе их сам начальник тюрьмы старший лейтенант Курятников, маленький, коренастый, с бабьим рябым лицом. Все они, в том числе и Курятников, были чем-то как будто взволнованы, смотрели на Чонкина с любопытством, но в то же время и с робостью.