Преторианец
Шрифт:
Из темной галереи донеслись шаги неторопливо ступавшего префекта, забелела худая фигура.
– Сальве, рудиарии, – спокойно поздоровался Аттиан.
– Сальве, – ответил Сергей.
– Я человек занятой… – неспешно заговорил Аттиан, оглянулся, обнаружил скамью и присел, со вздохом облегчения вытягивая больную ногу. – Долго болтать мне недосуг, – продолжил он и улыбнулся, вспомнив вчерашний разговор в цезарской ложе. – Как тебе нравится наш новый император? – спросил префект неожиданно.
Лобанов пожал плечами, гадая что к чему.
– Ну, я не девушка, чтобы он мне нравился, – ответил Сергей, заметил поджимание губ своего визави и, усмехнувшись, договорил: – Но мужик вроде нормальный. Остановить войну – ого! – это надо уметь! За одно это императора можно уважать, а если он и дальше будет… хм… за мир во всем мире, то – слава императору!
Аттиан кивнул вполне удоволетворенно.
– Только я Адриану не завидую, – добавил Сергей. – Это ж сколько врагов он уже нажил и скольких еще наживет! Уйму! Воякам война выгодна, а он их в казармы!
– О! – просиял Аттиан. – В том-то и дело! Потому-то я и здесь! Те, что пыжатся во дворце, – сказал он с легким пренебрежением, – еще не претория. Это все сынки нобилей, они только и годны, что во дворцах службу нести, толку от них не добьешься. А теперь слушай, Сергий Роксолан, и помни: все, что я тебе скажу, – тайна. Раскроешь ее кому – схлопочешь стрелу в затылок.
– Не пугай, префект, – усмехнулся Сергей, – пуганы мы.
Аттиан только хмыкнул.
– Тогда слушай, – посерьезнел он. – Есть в претории кентурия особого назначения… Ее бойцы выполняют поручения самого щекотливого свойства и миссии, которые считаются невыполнимыми. Служат в той кентурии и свободные, и рабы, и вольноотпущенники. Больше всего туда набрано гладиаторов – лучших из лучших! Набираю бойцов я лично и предлагаю послужить в ней и тебе, Сергий Роксолан.
Сердце Лобанова дало перебой и затарахтело как сумасшедшее.
– И… что я буду иметь? – поинтересовался он, чтобы не сразу орать «согласен!». Несолидно как-то…
– Платить тебе станут, как и всем преторианцам, – не торопясь ответил префект, – а они получают втрое больше легионеров… Тыщи три денариев в год. А сослужишь императору хорошую службу, и он одарит тебя волей. А то и виллой. Согласен?
– Согласен, – твердо сказал Сергей, – если только…
– Если что? – нахмурился префект.
– Если вы и моих друзей пристроите со мною вместе! Ребята отличные, не хуже меня, всю жизнь их знаю! Проверены!
– Ну, раз проверены… – Префект ухмыльнулся, покачал головой, не выдержал и рассмеялся. – Согласен!
Отцепив от пояса тяжеленький кошель-кремену с золотыми денариями, он протянул его Сергею и отдал первый приказ:
– Сегодня вы покинете «Лудус Магнус». С прокуратором школы я поговорю. Наймете жилье, приоденетесь, купите хорошие мечи и явитесь в кастра преториа через три дня. Vale! [91]
91
Vale! (лат.) – Прощай!
Глава 7
С лязгом захлопнулась калитка «Лудус Магнус», и четверо гладиаторов остались одни. Перед ними тянулась виа Лабикана, за их спинами высилась мрачная стена школы, единственная, возле которой не громоздились лавки, ларьки, лотки, не бросали тень навесы портиков, подпертые колоннами или аркадой. Ни единого зеленого кустика нигде видно не было, но густой жасминный дух витал над улицей, побуждая высматривать хорошенькие личики девушек. Римляне шли толпами – прогуливались, тащили товар на продажу, возвращались с покупками, вели на поводу осликов, груженных парой амфор или двумя высокими коническими корзинами. Сапожник примерял сапоги курчавому юноше, медник паял котелок, предприимчивый старикан сидел под стеною дома в обнимку с самоваром и угощал желающих кислой кальдой – горячим вином с водой. На веревках, перекинутых через улицу, сушилось белье, а выше беломраморных фасадов и красных черепичных крыш невинно голубело небо.
– На свободу с чистой совестью! – сказал Гефестай с чувством. – Е-мое! Серый, и что бы мы без тебя делали?!
– Нашли бы чем заняться! – хмыкнул Сергей.
– Парни… – начал Искандер и задохнулся. – Представляете?! Мы в Риме!
– Ну наконец-то до него дошло! – тут же откликнулся Эдик.
– А, ну тебя! – отмахнулся Тиндарид. – Вы вдумайтесь только – этот огромный город никто, кроме нас, не видел! Я имею в виду – никто из нашего времени! Христиане все порушат – разнесут храмы, развалят акведуки, десятки тысяч статуй раскокают кувалдами и пережгут в известь! А нам все тутошние чудеса доступны!
– И еще как доступны… – задумчиво протянул Лобанов, почесывая шрам на руке. – Ой, да ну!
– Из нашего времени! – передразнил Искандера Эдик. – Это из какого нашего? Ты же здесь родился!
– Да какая разница? Вырос-то я у вас! Я закончил мединститут, я купил с рук «уазик», я выходил в Интернет!
– Интернет – это да! – констатировал Гефестай.
– Особенно порносайты! – дополнил Эдик.
– Время, время… – вздохнул Лобанов.
Он понюхал свою тунику и поморщился.
– Где ты, моя стиральная машина? – печально спросил Сергей.
– Где ты, о порошок «Ариель»! – подхватил Гефестай. – Где ты, вода, льющаяся из крана с красной нашлепкой?!
Искандер фыркнул негодующе.
– Между прочим, в Риме тысяча бань! – сказал он. – Термы, по-здешнему…
– Ты что, бывал здесь? – осведомился Лобанов.
– Нет, конечно!
– Откуда ж ты все знаешь?
– Историю надо было учить! – назидательно сказал Искандер.
– А мы такого не проходили! – вставил Эдик.
– Книжки читать надо было!
– Читывали мы книженции, читывали, – сказал Лобанов. – Да, наверное, не те…
– Веди нас, о, сын Тиндара! – картинно отставив ногу, продекламировал Эдик. – Веди в самые лучшие термы, ибо тела наши вопият… или вопиют? В общем, они грязны и требуют срочного омовения!
– Интересно, – задумчиво сказал Гефестай, – а в термах пивком торгуют?
– Артемис Агротера! – воскликнул Искандер с возмущением. – Кому что, а Гефестаю пиво!
– Не, – сказал сын Ярная серьезно, – я еще пожрать люблю…
– И по бабам… – вполголоса молвил Эдик.
– Это да-а! – расплылся в улыбке Гефестай. – А чего мы, собственно, стоим? На помывку шагом марш!