Прэтти вумен по-русски, или Лабиринт одной судьбы
Шрифт:
— Света, у меня нет ни сил, ни желания выходить на публику. Завтра снова на работу, куда мне совершенно не хочется ходить. Я хочу побыть один, прости, — он с головой укрывался пледом и отворачивался к стене.
— Хорошо, не буду тебя тревожить.
К горлу подступал ком, и я уходила в туалет, чтобы выплакаться. Затем, вытерев слёзы, я молча одевалась и выходила на прогулку. Я всё ещё надеялась и успокаивала себя тем, что это у Марко временно, скоро он сумеет смириться со своей болезнью, с помощью моей поддержки снова воспрянет духом и у нас будет всё как прежде. Нужно просто выдержать паузу и не напрягать его. Когда родится наш ребёночек, он непременно изменится, будет даже лучше, чем
— Скажите, пожалуйста, сколько стоит свадебный наряд? — поинтересовалась я.
— Пятьдесят тысяч лир (35 долларов), — улыбнулась женщина. — Это даром, девушка, поверьте. А вы для себя смотрите? Можете примерить.
— Спасибо, я подумаю, — вежливо ответила я, и у меня что-то снова защемило сердце.
Права была тогда Ленка: всё у меня началось наперекосяк. Ни платья свадебного, ни свадьбы — одно вот пузо и гражданский муж со свалившейся как снег на голову страшной неизлечимой болезнью, да ещё и на чужбине в придачу. Слава богу, будем надеяться, нас с ребёнком не заразил. И вообще, как там дальше сложится? У меня здесь нет ни одной подруги, кому можно было бы просто выплакаться в жилетку и довериться. Вот матери родной и то не имею права признаться и всё рассказать. Потому что представляю мамину реакцию: будет шок, как минимум, это в лучшем случае. А в худшем — у мамы случится сердечный приступ… и что тогда? Нет уж, буду брать огонь на себя, деваться мне некуда, такая уж, значит, судьба. Уже на выходе из рыночных рядов я остановилась у лотка на колёсах со сладостями и купила ореховой пастилы и конфеты, напоминающие наш зефир. Я не спеша шла домой, темнело, в воздухе витал приятный аромат жареных каштанов. В ноябре у итальянцев проходит праздник Сан-Мартино, на котором коронным блюдом служат каштаны — жареные на углях либо в отварном виде. Вкус каштана напоминает орех. Итальянцы предпочитают запивать это лакомство креплеными винами. У меня в сумке зазвонил мобильный.
— Пронто, — ответила я.
— Это Марко. Аморе, ты где находишься?
— Я гуляю в центре по антикварному рынку. А что?
— У нас сегодня гости. Меня приехал навестить мой друг Фабрицио. Помнишь, я тебе о нём рассказывал?
— Да, конечно, помню.
— Так ты поторапливайся, мы тебя ждём. А потом сходим на ужин куда-нибудь. Ты не возражаешь?
В голосе Марко слышались бодрые, оптимистичные нотки. Ну слава богу! Хоть визит его товарища, может, пойдёт ему на пользу.
— Бона сэра! Добрый вечер! — я открыла ключом дверь и вошла в гостиную.
— Бона сэра! — мужчина крепкого телосложения и среднего роста подошёл ко мне и протянул руку. — Фабрицио, пьячере! Очень приятно! Я друг Марко, мы с ним знакомы уже много лет.
— И мне очень приятно! Светлана, — пожала я руку мужчины.
— Марко, ты меня не обманывал. Твоя новая жена просто красавица, она прекрасна, — мужчина сверлил меня глазами, особенно мой живот.
Марко улыбнулся и согласно кивнул.
— Она очень большая умница и на самом деле заслуживает очень многого в жизни. Вот и я попытался сделать её счастливой, но — увы! — не сумел.
— Дружище, прекрати нести бред. Ты замечательный человек, а заболеть
— Света, ты же не оставишь Марко в такой ситуации? — обратился ко мне Фабрицио и подмигнул.
На нем были свитер с косым воротом серо-голубой расцветки и тёмно-синие джинсы. Под одеждой отчётливо выделялись мышцы и мускулы. Коротко остриженные светло-каштановые волосы с бакенбардами придавали его скуластому лицу мужественность и некий шарм этакого мачо бальзаковского возраста.
— Ну что вы, Фабрицио. Как же я смогу оставить отца моего ребёнка, тем более в такой щекотливой и непростой ситуации. Я вижу, вы в курсе событий?
— Да, Света. Я доверяю Фабрицио и рассказал ему о своём окончательном диагнозе.
— Правильно ты всё сделал, — одобрила я. — Фабрицио, желаете чего-нибудь выпить? Чай, кофе, напитки?
— Спасибо, Марко уже угостил меня кофе.
Я сняла пальто и присела рядом с Марко на диван.
— Как же вы ребята классно смотритесь! Хоть бери да рисуй картину, — иронично хлопнул в ладоши Фабрицио. — Сладкая парочка «Твикс». Вам всегда нужно быть вместе и никогда не расставаться.
«Да уж, слаще не бывает парочки. Особенно в последнее время. Нарочно не придумаешь!»
— Ну что же мы, ребята, сидим? Пойдёмте куда-нибудь поужинаем? — взбодрился Марко. — Сейчас я только переоденусь, и сразу же отправимся. А то я до сих пор в домашних штанах.
Через несколько минут Марко, приведя себя в божеский вид, вышел в гостиную.
— Я готов. Поедем на моей машине?
— Как пожелаешь, Марко. Можем и на моей отправиться. Только мой «фольксваген» по сравнению с твоей лялечкой — самосвал, — рассмеялся Фабрицио. — А давай-ка на твоей прокатимся? А ещё лучше, если я поведу машину. Ты не возражаешь, дружище? Или ты не доверяешь своему лепшему приятелю?
Фабрицио похлопал по плечу Марко и подмигнул мне. Видно было, что у этого мужчины с харизмой весёлый нрав и с чувством юмора тоже всё в порядке.
— Да на, лови, веди на здоровье, — Марко бросил ключи в ладонь своему другу.
Мы вышли, Фабрицио сел за руль, Марко уселся рядом с ним, я же умостилась на удобном заднем мягком сиденье нашей BMWухи. И мы отправились в соседний городок, в пиццерию Gatto e la volpe, где готовили отменную пиццу и supli (котлетки в форме шариков, сделанные из риса, начиненные сыром и домашним томатным соусом), от которых я была просто без ума.
Глава 14
Накануне католического Рождества, 23 декабря, я родила девочку. Схватки начались за двое суток, и меня так распирало, словно мне в задницу кто-то вогнал зонт и раскрыл его. Боли и рези были такие жуткие, опоясывающие, как при сильном отравлении, только намного сильнее. Я места себе не находила, не могла ни сидеть, ни лежать, и мне казалось, что этот кошмар не прекратится никогда. Зато в родильном отделении, не успела я залезть на гинекологическое кресло, как моя крошка буквально вылетела из моего чрева. Акушерка по имени Лучия, женщина пожилого возраста, поднесла ко мне мою дочурку, мокренькую, будто бы в мыльной пенке, и сморщенную, словно старушка.
— Смотри, какая красавица наша синьорина! — она держала передо мной моё маленькое кричащее чудо, только что появившееся на свет.
— Моя лапочка, даже не верится, что это моя дочь. Лучия, можно мне её взять? — мне всё ещё не верилось, что я стала мамой.
— Конечно, только вот сейчас пуповинку срежем. Опа, — женщина умело щёлкнула медицинскими ножницами и перерезала пуповину, похожую на кольцеобразный шланг, оставив лишь маленький отросточек на животике моей доченьки, похожий на хвостик.