Прэтти вумен по-русски, или Лабиринт одной судьбы
Шрифт:
— Света, да это же сущая ерунда. Никто ни к какому суду тебя не привлечёт, а если и привлекут, то чисто формально, здесь десятилетиями длятся судебные процессы. Так что будь спокойна.
— А что бар закрыли и опечатали? Это, по-твоему, нормально? Ты бы видела, столько ротозеев собралось, рты пораскрывали. Как на криминал какой-то на меня таращились.
— Света, я тебе гарантирую, что мы всё уладим. Не переживай ты так. Ну, простоит несколько дней наш бар, ну и что? Воспринимай это как отдых. Внеурочный отпуск, своего рода. Я сегодня
— Вляпалась я из-за тебя, однако. Ладно. Мне пора Алессию из садика забирать. Ну что делать теперь будем? — вопросительно посмотрела я на Люду.
— Я сегодня свяжусь с Джерри, моим знакомым адвокатом, и сразу дам тебе знать. Не беспокойся.
— Хорошо, постараюсь не беспокоиться, хотя я сейчас как на иголках. Не болей, — сухо бросила я и покинула апартаменты.
Глава 30
Я вытащила из сумки мобильный.
— Пронто.
— Света, привет. Это Люда. Как дела? Ты всё ещё сердишься на меня? — виноватым голосом спросила Люда.
— Привет, Люда. А ты как думаешь: сержусь я или нет? Я снова осталась у разбитого корыта благодаря тебе. Как мне реагировать, по-твоему? Превозносить тебя и аплодировать?
— А я не осталась, по-твоему? Мы теперь обе в одной упряжке. Выкрутимся, не дрейфь, — пыталась успокоить меня приятельница.
— Тебе легко говорить, у тебя нет детей. Ладно, проехали. Говори, чего хотела? — отрезала я.
— Сегодня на четыре часа нас будет ждать адвокат. Я за тобой заеду. Не забудь необходимые бумаги. Протоколы и прочее, что тебе менты и инспекторы оставили.
— Хорошо. Я буду тебя ждать. Пока.
Я отключилась и закурила. Я не хотела на Люду держать зла, она то, понятно, хотела как лучше. А получилось как всегда, нарочно не придумаешь. Но могла бы меня элементарно поставить в известность о своих махинациях, ёлки-палки, тихушница. Вот что меня бесит! Ладно, что уже теперь перемалывать. Снявши голову, по волосам не плачут. Посмотрим, что сегодня скажет адвокат. Я затушила окурок и посмотрела на своё отражение в зеркале. На кого я похожа? Круги под глазами, волосы грязные. «Так, с этим надо бороться. Быстренько в душ и привести себя в порядок, — скомандовала я себе. — Всё-таки в деловое место иду, на приём к юридическому лицу».
В половине четвёртого за мной заехала Люда. Я одела дочурку, сама нарядилась в строгий серый костюм, купленный ещё Марко во время моего первого приезда к нему в Италию. Невольно волна воспоминаний снова нахлынула на меня.
— О чём задумалась? — подметила Люда.
— Да так, ни о чём. Ну что, я готова.
— Тогда вперёд и с песней, — скомандовала та.
— Ага, песни у нас хоть тресни.
Я подхватила на руки дочурку, и мы направились к машине Люды.
Джерри Пальяни, так звали адвоката, мужчина пятидесяти лет, встретил нас в своём офисе радушной улыбкой. Обменявшись рукопожатиями,
— Как же я обожаю маленьких деток! У меня у самого такая же племяшка растёт, в которой я души не чаю. Своих детей Бог не дал. Вот я и любуюсь чужими ангелочками, — развёл руками, вздыхая, мужчина. — Присаживайтесь, синьоры, приступим к делу.
Я достала из сумочки протоколы и вручила их адвокату. Внимательно изучив их, Джерри посмотрел на меня и вздохнул. Я почуяла лёгкий мандраж.
— Синьора Светлана, к сожалению, мне вас нечем порадовать. В вашем случае судебного процесса не избежать, придется отвечать по всей строгости закона. И это затянется на несколько лет, минимум на пять или шесть. В тюрьму вас, разумеется, никто не посадит, но на аудиенции являться будет необходимо. В Италии так заведено, и ничего с этим не поделаешь.
— Скажите, Джерри, а когда мы сможем снова приступить к работе? Наш же бар опечатали, — поинтересовалась Люда.
Джерри посмотрел на Люду и произнёс:
— К сожалению, не раньше, чем через полгода или год. Таковы санкции.
— Как через полгода? — переспросила я, шокированная новостью. — У меня ребёнок. Чем я теперь буду кормить дочь?
— Светлана, я по-человечески вас понимаю и искренне сочувствую, но здесь я бессилен.
— О боже! Что же теперь делать? — схватилась я в панике за голову.
— Да уж, вот так клюква, — подытожила Люда и закусила губу, — такого поворота никто не ожидал.
— Вы сейчас должны заняться поисками новой работы. Только вот не уверен, что после всего того, что произошло, вас теперь куда-нибудь возьмут. У нас маленький городишко со своеобразным менталитетом. Люди, как правило, от скуки из мухи делают слона. А тем более о вашем случае уже и в газете упомянули. Вот, смотрите.
Адвокат выудил из-под стопки с бумагами местную газету Resto del Carlino и, пролистав три страницы, показал нам статью под названием «Мошенничество и крах бара «Матрёшка». Русские напарницы под следствием». «И внизу фотографии — моя и муниципальных полицейских, составляющих протокол. И когда они успели сделать фото, интересно? Вот проныры. Папарацци, блин. Меня стало бросать то в жар, то в холод. Ну и дела! Из меня уже сделали преступницу! Теперь и в самом деле стану изгоем», — думала я.
— А как же наши вложенные капиталы? — спросила Люда.
— Деньги вы, к сожалению, потеряли. Людмила, это жизнь. Рулетка. Понимаешь? Сегодня пан, а завтра пропал. Поэтому придется всё начинать с нуля. Светлана, простите, вы не замужем, насколько я понимаю? — Джерри обратился ко мне.
— Нет, синьор Джерри. В том-то и дело, что я одна воспитываю дочь. Отец Алессии ушёл от нас и исчез в неизвестном направлении, оставив лишь кредитную карту, на эти деньги я и попыталась открыть собственный бизнес. А каков итог, вы и сами знаете.