Превосходство Борна
Шрифт:
– Наш Джейсон Борн, – тихо произнес Мак-Алистер. – Он уже там.
В это время на телевизионном экране было видно, как головной лимузин остановился, в то время как другие машины быстро отъехали от него. Из открытых дверей первой машины в панике выбежали люди, а секундой позже весь экран озарила вспышка взрыва.
– Он несомненно там, – повторил почти шепотом Мак-Алистер. – Он там!
Глава 21
Моторный катер, сильно покачиваясь на волнах, осторожно пробирался сквозь темноту
– Сколько нам еще идти до берега? – спросил де Анжу, стараясь перекричать шум мотора и дождя.
– Двести-двести пятьдесят метров, – ответил капитан.
– Тогда самое время дать условный сигнал. Где фонарь?
– Он в шкафчике, рядом с вами, справа. Еще метров сто, и я останавливаюсь. При такой погоде можно налететь на скалы, которых полно вдоль берега.
– Но мы должны попасть на пляж! Нам это крайне необходимо! Ведь я объяснял тебе!
– Да, но вы забыли мне сказать, что будет такой сильный дождь, а волны как во время приличного шторма. Я остановлюсь в девяноста метрах от берега, а вы можете воспользоваться маленькой шлюпкой, на которой есть мотор, достаточно мощный. На ней вы и доберетесь до пляжа.
Де Анжу согласно кивнул и начал прилаживать фонарь себе на грудь. В этот момент яркая голубоватая вспышка осветила кабину, а еще через некоторое время сигнал был уже отчетливо виден. Он указывал дальнейший маршрут и место для причаливания.
Когда наконец фонарь был прилажен, они встали друг перед другом и проделали то, что много лет назад день изо дня делали в «Медузе»: осмотрели экипировку друг друга перед походом.
– Подходи к берегу как можно ближе, – приказал де Анжу капитану, – и запомни, что ты не получишь причитающуюся тебе плату, если тебя не будет здесь, когда мы вернемся.
– А если не вернетесь? Ведь вас могут убить вместе с вашими деньгами?! Тогда мне придется убираться так или иначе!
– Мы вернемся. Я знаю этого человека много лет, так что он абсолютно надежен. Его не интересует ничего, кроме денег. Но все мы, как говорится, в руках Господа!
– Мотор в этой шлюпке покрыт брезентом, но не запускайте его, пока шлюпка не опустится на воду.
– А почему вы уверены, что он работает? – спросил капитана Борн.
– Потому что я не за просто так получаю свои деньги, – ответил ему седой моряк.
Путешествие к пляжу оказалось подобием холодной морской ванны, с той лишь разницей, что ее роль выполняла маленькая лодка, которую, словно щепку, швыряло из стороны в сторону. Они оба вымокли до нитки, но в конце концов добрались до берега.
Голубоватый свет еще раз возник в районе пляжа, теперь немного левее от них. Де Анжу направил лодку туда, и через несколько минут можно было почувствовать, как металл задевает за песок. Француз заглушил и поднял мотор, а Борн, перепрыгнув через борт, стал затаскивать шлюпку на берег. Он был поражен,
– Четыре руки гораздо лучше двух, – прокричал незнакомец по-китайски, а потом повторил это на хорошем английском, с заметным американским акцентом.
Пять минут спустя трое мужчин миновали узкую полосу берега и неожиданно оказались среди низкорослых деревьев. Здесь было устроено нечто вроде привала, где под брезентовым тентом горел небольшой костер. Усевшись вокруг него, они приступили к разговору, из-за которого и было предпринято ночное путешествие.
– Это необходимо узнать во что бы то ни стало, Гамма, – начал Француз.
– Гамма? – неожиданно вступил в их беседу изумленный Борн.
– Я использовал здесь некоторые традиции из нашего прошлого, Дельта. Конечно, я мог бы назвать его Танго или Фокстрот, но я предпочел греческий алфавит, потому что он всегда предназначался для лидеров.
– Это пустой разговор, а мне хотелось бы знать, почему мы находимся здесь? И кто этот человек? – продолжал задавать вопросы Борн.
– Я Гамма, так меня представил вам мой друг Эхо. Таким я и останусь в вашей памяти. Но могу добавить, что я учился в университете в Южной Калифорнии, в Беркли. Если вы помните, в то время, в 60-е годы, там были студенческие волнения.
– И вы были среди этой толпы?
– Нет, конечно, нет! Я был добропорядочным консерватором и членом общества Джона Берча.
– И вы добровольно вернулись в Китай, я имею в виду в Народную Республику?
– Я вернулся туда, где можно делать деньги, – заметил офицер. – Любой репрессивный режим, любое общество, возглавляемое этим режимом, предоставляет огромные возможности для тех, кто предпочитает жить с минимальным риском, но получать значительные выгоды. Конечно, я не собираюсь работать здесь всю жизнь. Когда у меня будет достаточно средств, я вернусь в Америку, где у меня много друзей-яхтсменов, – в Сан-Франциско. Я могу говорить при твоем приятеле, Эхо? – спросил китаец.
– Все, что угодно.
– Ты спрашивал меня об информации, и я могу подтвердить с гарантией, что она у меня есть. Цена – одна тысяча долларов.
– Но прежде я должен знать о том, что ты продаешь, хотя бы в общих чертах.
Офицер посмотрел на часы.
– Мой сторожевой катер находится поблизости, на южном побережье. Экипаж считает, что у меня здесь секретная встреча с нашими агентами, работающими в колонии. Но у меня еще есть время. Ну, хорошо. Речь идет о вашем ученике, который отказался следовать за своим учителем и тем не менее получил не только тридцать сребреников, но и кое-что побольше.
– Наемник?
– Заплати ему, – приказал Борн, не сводя глаз с китайского офицера-моряка.
Де Анжу посмотрел на Джейсона, потом на человека по имени Гамма и молча достал из-за пояса бумажник, завернутый в плотный прорезиненный пакет. Отсчитав банкноты, он протянул их китайцу.
– Три тысячи за ночную встречу и тысячу за информацию, но только тысячу…
– Теперь информацию, – резко бросил Борн.
– Он заплатил за нее, ему я и должен ее сообщить, – кивнул китаец в сторону де Анжу.