Превосходство гения: на осколках Империи

Иван Александрович был прямым продолжателем Рода Торменов. Он занимал почетное место главы на протяжении многих лет и чрезвычайно сильно гордился своей родословной. Ведь его прославленные предки избрали свой собственный путь — путь воина. И посвятили всего себя служению королю и защите его интересов. Они были рыцарями без страха и упрека. Уже не одно поколение Торменов верой и правдой служило во славу отечества —

огнем и мечом защищая родину. И всегда их фамилия была на слуху. О них писали, им подражали. У них перенимали опыт и ставили в пример.

Что же касается нынешнего главы, то он являлся истинным продолжателем традиций своих предков. Созданный из того же теста, что и первые воины. Он точно так же, не разбирая, с кем и когда придется иметь дело, покрывал себя славой и отдавал свою жизнь за короля. Это был человек чести, доблести и достоинства. Но уже почтенный возраст не давал возможности ходить в затяжные походы. А спать под звездным небом не позволяла больная поясница. Зато теперь пришел черед сыновьям показать, что есть еще у Торменов порох в пороховницах. Не измельчал род! Даже Вадим, который всегда отличался взбалмошным и бунтарским характером, успел заслужить несколько медалей. Все же остепенился парень и забросил свои пресмыкания перед инквизиторами. Не пристало военным иметь с ними дело! Граф сменил гнев на милость в отношении среднего сына. Ведь из троих сыновей двое из них, включая и самого Вадима, сражались на передовой и не раз спасали положение, казалось бы, безвыходных ситуациях.

Доселе враждовавшие Оливер и Вадим уже на протяжении двух лет сражались плечом к плечу, хотя были времена, когда оба брата пытались убить друг друга. Ситуацию усугубила беглянка, которая, как черная кошка, пробежала между Торменами. И лишь благодаря общему врагу удалось скрепить братские узы. Все склоки остались в прошлом, по крайней мере, пока. Теперь же Талиндор угрожал всему королевству, и нужно было забыть прежние распри, что братья и сделали.

Тормен-старший, сменивший военный мундир на домашний халат, прогуливался по собственному кабинету. А в руках держал не саблю, а небольшую чашку с блюдцем. Лишь портреты о минувших временах и военные трофеи на стенах говорили о былых временах и бурной молодости. А этого добра в кабинете было в достатке. Даже над камином висели талиндорские кирасы и изогнутые мечи, которыми пользовались преимущественно южане.

Граф выглядел обеспокоенным. С самого утра он мучился тревожными мыслями и от этого не находил себе места. То сядет в излюбленное кресло, то встанет, а то начинает прохаживаться, давая себе передышку от беспокойства. Он ходил кругами по кабинету, заклав руки за спину и опустив взгляд в пол. Будто ожидая чего-то. И вот сейчас его уже больные ноги подвели к окну, откуда открывался обзор на въезд в родовую усадьбу Торменов, а также на главные ворота.

Скучающий стражник встрепенулся, поднялся на ноги и начал вглядываться куда-то вдаль. Столп пыли со стороны леса привлек его внимание. Кто-то явно торопился и гнал лошадей в галоп. И верно, вскоре показалась черная крыша кареты, обставленная с четырех сторон фонарями, а так же был виден сидящий на козлах кучер, который крутил над головой плетью, подгоняя гнедых лошадей.

Карета едва не протаранила ворота, благо, кучер вовремя натянул поводья.

— У меня чрезвычайно важное послание к графу! — страж не успел ничего вымолвить, как из окна показалось худощавое лицо курьера, и в доказательство он помахал белым конвертом, скрепленный сургучом.

Небывалая срочность вывела

стража из равновесия. Подобное поведение могло означать только одно. Дело действительно было важным.

— Про… Проезжайте… — пробубнил тот, почесывая макушку. Взгляд он имел растерянный, слегка глуповатый. Причина визита не ясна, но держать посыльного с важным донесением у врат не следовало.

Голова посланника скрылась за велюровыми шторами. Карета тронулась и въехала в поместье графа.

Тормен-старший, наблюдая за происходящим из окна своего кабинета, поставил чашку на подоконник и поспешил вниз, даже не соизволив поменять домашний халат на более официальный костюм. Тревога на душе Ивана Александровича лишь усиливалась по мере приближения к главному коридору поместья.

А в это время к гостю уже спешили всполошенные слуги, чтобы узнать, в чем же дело. Появление незваного гостя, явно принесшего с собой важные вести, вызвало в графской резиденции хаос и сумятицу. Курьера практически на руках доставили к Ивану Александровичу, и тот лично вручил конверт в руки. Тормен, лишь взглянув на оттиск, тут же принялся нервно рвать края бумаги. А когда он вскрыл конверт, с его лица сошла вся напускная любезность и на нем отразилось мучительное недоумение. Раскрывать письмо Иван Александрович не решался. Ведь печать принадлежала главному штабу, и такая срочность не предвещала ничего хорошего.

Курьер откланялся. Не дожидаясь ответа, сел в карету и укатил прочь.

Иван Александрович выудил письмо и буквально впился взглядом в мелкий аккуратный почерк. Не отрываясь, пробежался глазами по чернильным завиткам и остановился на последних словах. Затем он замер. Лицо при этом побледнело, а после так и вовсе схватился за сердце, после чего упал в обморок.

Лежащего графа тут же обступили слуги.

— Что? Что случилось? — усадьба наполнилась криками и женскими визгами. — Врача! Врача! Ивану Александровичу внезапно поплохело!

Привели под руки лекаря. Тот с важным видом ощупал графа, после чего приказал нести того в лазарет. И чтоб поторапливались! А письмо так и осталось лежать на полу. Не до него сейчас было! Правда, так продолжалось недолго. Когда шумиха в парадной стихла, письмом заинтересовались. Все же прислуге стало интересно, что же такого было в нем, что свалило бедного Ивана Александровича с ног. Позвали грамотея, которого держали при писаре.

— Савелий, зачитывай! — протянула служанка письмо худощавому пареньку.

Девушка молодо выглядела, имела миловидные черты лица, так же была обладательницей длинной белокурой косы ниже пояса. Но, несмотря на ее молодой возраст, вела себя бойко и даже дерзко.

Грамотей как-то сгорбился, а его глазенки быстро забегали.

— Ну, там же печать штаба… не позволено… — начал было он, но его грубо перебили.

— Не ты же ее сорвал! — настояла служанка и буквально всучила ему горе-лист от которого исходил запах воска и пороха. Явно письмо не от любовницы, к тому же печать штаба сразу же отбрасывало эту версию. — Зачитывай, не заставляй нас злиться!

Вокруг грамотея уже собралось приличная толпа. Такие же любознательные зеваки, как и светловолосая девчушка с бойким характером. Парень нехотя взял в руки письмо и, поправив очки, принялся изучать содержимое:

— Это уведомление, — проблеял тот, скользя взглядом по белому листу. — Здесь говорится, что оба сына нашего графа в ходе масштабного наступления врага пропали без вести.

— Какие такие сыновья… — по толпе пробежало бормотание, еще не до конца понимая, что это могло значить.