Превосходство
Шрифт:
Такие меры действуют практически на всех, кто пришел на военную базу. Люди на добровольных началах вступают в ряды новой структуры, занимающейся всеми паранормальными явлениями в черте города и по мере сил и желания истребляют Кошмаров. О поддержании правопорядка в мире Парящих островов речи пока не идет, но многие уже описали и тамошние ресурсы. Причём вступление в ряды государственных, официальных Искателей, не требует работы двадцать четыре на семь. У людей есть время на саморазвитие, на совместные тренировки, на одиночные тренировки, на стрельбы и на занятия медитациями, боевыми искусствами и прочим. А кураторы, незаметные люди в военной форме, по камерам прикинут,
Постепенно правительство наводило мосты и с другими группами искателей, так называемыми «вольными». С группой Кирилла Романовича, с группой «Крауна», даже с группой «Змея» и десятками мелких банд от трех до пятнадцати человек. Ходили слухи о том, что рано или поздно все будут прижаты к ногтю, но пока военные были исключительно дружелюбны. В городе еще никто не устраивал стычек с военнослужащими, и те тоже старались держать марку. Не считая пары десятков инцидентов, вроде ограблений магазинов и нескольких краж из богато обставленных квартир, репутация военных была безупречна, насколько возможно.
— Наверное, будут действовать аккуратнее, — вполголоса говорит Юра, отвечая самому себе. — Крауна, одного из самых популярных «супергероев», выставят значимой фигурой, начнут раскручивать. Устроят десяток интервью, в качестве пропаганды устроят неспящему разговор и рукопожатие с президентом. Это значительно повысит количество вступивших под его начало людей. А потом можно будет ужесточить правила пребывания в городе. Вдобавок, начнется зима, и «свободные» искатели поймут, что свобода не греет.
Были и неоднозначные фигуры. Тот же Змей: уголовник, отсидевший восемь лет за квалифицированное убийство. Или даже Кин, он же Кошмарный. Он же — Кошелев Артур, он же с недавних пор обладатель Банка. Последний, кстати, шифруется, но по-детски. Разводит тайну, которая одурачит только ребенка. Все, кому нужно, уже осведомлены о его личности.
Папка Артура, в отличие от других, с красной лентой в уголке, как у всех искателей, которые находятся на особом счету и под усиленным наблюдением. И Кошелев получил эту «привилегию» не из-за того, что пару недель назад украл оружие в полицейском участке, не за чрезвычайную силу и скорость и не из-за значительных ресурсов на Островах. Просто Артур — рога, говоря геймерским языком. Он может в лёгкую убить любого чиновника, офицера, полицейского, олигарха, а значит, по определению опасен. А вкупе с полным отсутствием авторитетов и подростковой озлобленностью на мир, опасен вдвойне. Сидящие на самом верху сразу дали понять, что не рады таким вот «ассасинам», особенно те, кто держит в шкафу неприглядные секреты. Даже если у конкретного криминального чиновника или оборотня в погонах прямо сейчас нет конфликта с таким юным мстителем, он может быть в будущем. Юра не понаслышке знал, что многие чиновники кормятся с наркоторговли/работорговли/алкоторговли/табака. Если об этих мелких грешках узнает такой вот рога и решит свершить справедливость, отлаженная система с гнилыми шестеренками сломается. Поэтому Кошмарному и прочим сильным и неконтролируемым искателям лучше будет переселиться в мир иной, на летающие острова. А их места займут другие. Более лояльные. Более послушные. И без таланта к невидимости.
Сам Смирнов думал, что кукловод, големостроитель или элементальщик с артефактором куда как страшнее роги. Им и в инвиз входить не надо, и вообще подходить близко не требуется. Сделал ядовитого комара-голема и послал к жертве. Толку с охраны? Они на комаров не заточены.
Но Юре не платили за догадки и прогнозы, поэтому он ими не делился.
* * *
Когда я вернулся на базу, было около девяти часов утра. Незаметность я отменил только приземлившись у входа в главное здание.
— Искатель Кошелев стаю псов зачистил не полностью, — буркнул я лейтенанту, закрывая задание. — Там была стая в семь голов, четверых из них, включая вожака, я перебил. Трое сбежали.
Лейтенант дежурно поздравил меня.
— После проверки к тебе подойдут, уточнят, куда перечислить вознаграждение, — добавил он.
— Ага, — буркнул я и направился в домик.
Первым делом хорошенько откис под горячим душем и переоделся в сухие вещи. После того, как сдал автомат на чистку, понял, что никаких срочных дел у меня не осталось. И я решил сделать еще одно дело, которое откладывал целые сутки. Я решил позвонить матери прямо с домика.
Мой телефон уже сутки был в зоне действия сети, но мама мне не звонила. Более того — когда сеть только появилась на базе, я увидел кучу СМС про «этот абонент пытался вам дозвониться» от отца, но ни одного от матери. Сперва подумал, что дело в другом операторе, но похоже, проблема куда глубже.
Я достал телефон, разблокировал. Буквально заставляя себя, тыкнул в журнал звонков и нажал на контакт матери.
Я не знал, будет ли она спрашивать, что со мной, как я устроился на новом месте. В последнее время ее интерес к моей жизни казался каким-то поверхностным, и возникал только во время моих звонков. Если открыть журнал вызовов, вряд ли найду входящий от матери. Даже во время сдачи экзаменов она ни разу…
— Алло?
Я глубоко вздохнул.
— Привет, мам, — сказал я, стараясь придать голосу бодрости.
— Артур! — воскликнула мама. — Как у тебя дела? Устроился уже?
— Устроился?
— Да. Я смотрела новости. В Красноярске полный ужас творится: какие-то чудовища ходят по улицам, людей эвакуируют… Погоди, ты же уехал, правда?
— Да, — ответил я, стараясь добавить уверенности в голос. — Я сейчас в Норильске. Город хороший, работа нашлась быстро. Обустраиваюсь потихоньку.
— Это хорошо, — сказала она скучным голосом. — Кем работаешь?
— Курьером, развожу пиццу.
— Отлично, я рада. Кстати, Карина уже обзавелась друзьями! Она так не хотела уезжать, но я рада, что она не стала сбегать накануне переезда, как делают некоторые другие подростки. Когда смотрю все эти новости, каждый раз думаю, что с ней могло случиться все то, о чем предостерегают в передачах. Аж плохо становится. Представляешь, что с ней было бы?
Я криво улыбнулся, хотя мать не могла этого видеть.
В голове пронеслись воспоминания о тех днях, когда жизнь была проще и когда каждый разговор с матерью был наполнен заботой и вниманием. Когда это было — года три назад?
— Дружба — это замечательно, — медленно ответил я. — Она молодец.
— Да, она всегда была целеустремленной, — продолжала мать. — Мы подали документы в престижную школу, и Карину сразу взяли, представляешь?
Я почувствовал, как в груди разливается странная смесь горечи и безразличия. Моя жизнь для матери больше не находилась в центре внимания. Точнее, так было довольно давно, только я предпочитал заниматься самообманом, вместо того, чтобы принять действительность.