Превозмогая желание
Шрифт:
– Трудно уязвить человека, когда он – бездушная скотина. Думаю, что все мои попытки бесполезны.
– А ты попробуй. У каждого человека есть свои больные места. Я – не исключение из правил.
– Думаю, ты упиваешься своей надменностью, Макс. Для тебя это, как наркотик. Сделать человеку больно не составляет для тебя особого труда.
– Я сделал тебе больно?
– Сделать больно может только тот человек, который тебе не безразличен, Макс. – Она поднимает на меня свой взгляд, отрываясь от приготовления завтрака. Хоть бы спасибо сказала, что я вчера принёс три пакета продуктов, иначе мы бы сидели голодными.
– Хотел подловить тебя, Лера. Но ты оказалась умнее меня.
– Я ничего к тебе не испытываю, Макс. Кроме ненависти.
Видимо Лера забыла старую добрую поговорку, что от ненависти до любви один шаг. Но я не стану говорить ей об этом. Оставлю это на десерт.
– Ненависть – тоже чувство.
– Ты добиваешься именно этих чувств к себе?
– Просто хочу понять, в каком направлении двигаться.
– В направлении двери, Макс, – фыркает она. Хорошая девочка. Или я хороший учитель?
– Что на счёт причинения боли? Ты так и не договорила. Если у тебя есть, что сказать, не молчи. Выплесни всё. Может, я сделал больно брату? Ну, же, Лера.
– Я знаю только инцидент в лагере.
Я смеюсь во всё горло.
– Вот задачка! Дай подумать. Хорошо зная своего брата, он бы не стал рассказывать тебе об этом. Во-первых, ему не было от этого больно. Возможно, он был зол на меня, не более. Это была не его первая любовь. Вот если бы я переспал с тобой, тогда бы ему было действительно больно. Во-вторых, об этом знали только я, Дэн, собственно та, которую поимели и Катя. А теперь несложными вычислениями можно понять кто тебе это рассказал. Тогда отсюда вывод – больно было Кате. Хорошо, одного человека мы выяснили. Если тебе от этого станет легче, могу позвонить Кате и извиниться. Ты перестанешь после этого меня так ненавидеть или есть другие причины?
Она молчит, помешивая сахар в кружке с чаем. В моём животе урчит. Я хочу в туалет и душ. Но это может подождать. Больше всего я хочу выяснить причину её ненависти. Точнее, я знаю ответ, но хочу, чтобы она мне это сама сказала.
– Ты действительно хочешь это услышать?
– Я хочу, чтобы ты об этом сказала вслух. Давай же, Лера. – Я встаю с дивана и подхожу к ней. – Я ненавижу тебя, потому что…
– Я ненавижу тебя, потому что… хотела бы… если бы я могла выбирать… – Её глаза наполняются слезами.
– Ты считаешь, что из нас двоих именно я заслужил смерти, а не он? Так ведь?
– Я не говорю, что ты это заслужил, Макс. Просто хотела бы… чтобы это был ты… а не он…
Я обнимаю её и прижимаю к своей груди. Она не сопротивляется. Утыкается в моё плечо и наконец-то даёт волю своим слезам. Её хрупкое тело сотрясается от рыданий. Я закрываю глаза, поглаживая её мягкие, ещё влажные после душа волосы, почти зарываюсь в них носом, вдыхая их аромат.
– Лера, если бы я мог, я бы не задумываясь поменялся с ним местами. Я сам думал об этом. Но я не могу.
Я понимаю, что рано радовался её ко мне ненависти. Она ненавидит не меня, а себя, за то, что позволила себе думать такие вещи. Все мы люди. И имеем право думать что угодно. Не сомневаюсь, что она злиться сейчас на Дэна, потому что он в очередной раз бросил её. Только теперь уже навсегда.
– Прости, что сказала тебе это. Я сделала тебе больно.
– Не нужно извиняться за то, что сказала правду. Ты нашла моё слабое место. Ты сделала мне больно, потому что в отличии от тебя, я испытываю к тебе чувства. Но ты не виновата в этом. Как и я не виноват в том, что не любил Катю, или Юлю. Есть то, что нам не подвластно на этом свете. Не нужно делать из меня дьявола, Лера. Я просто человек. Такой же, как и ты.
– Я не знаю, как мне жить дальше без него, Макс.
– Я не могу дать тебе совет, Лера. Должно пройти время. Тогда будет легче.
Она отстраняется от меня, и я чувствую пустоту и холод.
– Нам нужно завтракать и ехать перевозить вещи. Мы и так уже опаздываем.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. Можно мне хотя бы сходить в туалет и принять душ?
– Даю тебе пол часа.
– Ты не знаешь, на что я способен, Лера. Я могу собраться быстрее.
– Ты уже потерял 3 минуты.
– Уже ушёл. – Поднимаю руки кверху и иду быстрым шагом в сторону ванной комнаты, прихватив по пути свой рюкзак со своими скромными пожитками.
После того, как мы перевезли все вещи из квартиры, нам ещё предстояла куча работы. Это было хорошо, потому что так мы могли хотя бы отвлечься от мрачных мыслей. Мать Леры колдовала на кухне, пока мы с её отцом возились со стиральной машиной и посудомойкой. Лера разбирала вещи и складывала по шкафам. Вечером мы все вместе поужинали и со стороны казалось, будто мы одна большая семья. Я впервые тесно общался с её родителями, они оказались весьма общительными и дружелюбными. Я уже забыл, когда в последний раз так хорошо проводил время.
– Максим, тебе нужно всерьёз задуматься о переезде обратно, – говорит Валентин Леонидович, когда они уже стоят на пороге, собираясь уходить домой. – Что тебе делать в той глуши? Здесь больше перспектив на будущее. Больше возможностей для детей.
– У меня нет детей, Валентин Леонидович, – отрезаю я.
Он смотрит на меня поверх своих очков, как на полоумного.
– Это дело поправимое. Вон, какой видный жених. Девки с руками оторвут. Хоть с подружками своими его познакомь, Лера. Глядишь, останется.
– Разберёмся, пап, – целует его в щёку дочь. Я подаю ему руку, прощаясь.
– Пошли уже, детям спать пора. Устали сегодня, – ворчит Тамара Сергеевна.
Наверное, я впервые в жизни на долю секунды представил, как хорошо иметь полноценную семью: жену и детей. Так же сидеть с ними за ужином, когда они вырастут. Задумался над тем, как коротка бывает жизнь. Задумался о смысле своей жизни. Зачем я живу? А главное – для кого? Я когда-то был зол на отца за его решение уйти. Зол вдвойне, когда узнал, что мать больна раком. Мне казалось, что во всём виноват отец. Что это из-за него мать заболела. Мне просто нужно было кого-то обвинить во всём, что происходило. Кого винить сейчас?