Превращение [CИ]
Шрифт:
Выставив клыки, я поняла, что они острее, длиннее и тоньше чем были. Грубо разорвав кожу на своем запястье, я заставила Антона проглотить побольше крови. Когда я отпустила его, то увидела, что моя кровь смешалась с его и вытекает из горла вместе с красными потоками. Одним взмахов руки, я заставила ее впитаться в его тело. Вампир чуть не упал, но я схватила его за окровавленное горло, почувствовав противно-липкую жидкость на своей коже, и наклонила его к себе, так, чтобы при разговоре мои губы едва не касались его уха.
– Даже я - принцесса, обязана сказать кому-то свое истинное имя.
– Говорила я
– Обычно это говорят создателю или частичному создателю, если идет речь о вампирах с королевской кровью. В моем случае это был Кирилл, но ты его убил.
– Пальцы непроизвольно сжались, и я услышала, как под ними ломаются кости.
– Меня зовут Тахидда.
Он резко дернулся, желая успеть использовать это против меня, наверное, такая смерть его не устраивает, и он захотел пожить ещё немного. Но я не позволила ему сделать хоть что либо. Из груди ненавистного мне существа вышло копье с диаметром в десять сантиметров - от сердца вампира не осталось ничего. Он упал возле моих ног, а моя кровь осталась парить в воздухе тысячами маленьких шаров. Я протянула раскрытую ладонь, и все серебряные круги пронзили ее, впитываясь. Это было далеко не приятное ощущение - они не просто сливались со мной, а протыкали кожу, возвращаясь на место. Когда последняя капля вошла в меня, мое дыхание было прерывистым, а глаза затмила пелена слез боли, но ни одна не скатилась.
Опустив глаза, я увидела безжизненное тело у моих ног. Он не рассыпаться, его тело не превратится в прах до тех пор, пока я буду жива, оно останется таким же. Я даже не потружусь убрать его отсюда или прикрыть его мертвые красные глаза. Горло разорвано, грудь изнутри зияет черной дырой, но спина целая. Он был безумно похож на человек, но я то знала, что не только по вампирской натуре он был монстром, а и сам по себе. Мне было ни капельки не жаль. Мне стоило бы радоваться, что я все же отомстила, но вместо этого меня заполонила необъятная пустота.
– Алана, ты как?
– На знакомый голос я обернулась с невидящим взглядом.
– Ты...
– Я сделала полшага в сторону Ромы.
– Ты мог все это предотвратить, остановить.
– Он хотел попятиться, но потом остановился. Остановилась и я. Тяжело вздохнув, я бросила последний взгляд на тело Антона, а затем опять повернулась к вампиру, которого считала другом.
– Не мог.
– Его голос был обреченным.
– Это уже не имеет значения Рома.
– Он посмотрел на меня с интересом.
– Не смей больше никогда приближаться ко мне.
– Но...
– Он хотел что-то сказать, но мой решительно-спокойный взгляд остановил его.
Поднявшись в воздух, я окинула это место прощальным взглядом и улетела не оборачиваясь. Мне было все равно, куда направиться лишь бы прочь из этого проклятого города. Так я и сделала.
Эпилог
Комната была украшена синими обоями с серебристыми рисунками растений. В старинном камине лениво потрескивали дрова. Напротив него стоял огромный диван с бежевой обивкой, а по его сторонам два немного грубоватых кресла, которые, не смотря на "грубость", отлично вписывались в интерьер. У подножья лежала шкура северного медведя - мягкая, белоснежная, по ней так и хотелось провести рукой.
Над камином красовалась огромная картина, на ней был рыцарь в серебряных доспехах и дракон цвета морской синевы. Но на этот раз не рыцарь побеждал дракона, а последний наполовину проглотил человек. На заднем фоне стояла черноволосая девушка с одной белой как снег прядью. Она нежно улыбалась, что не совсем подходило под действие, проходящее перед ее глазами. По сторонам картины стояло два тройных подсвечника. Свет этих свеч добавлял картине мистики. Еще на двух стенах висели картины в таком же стиле, они были без подсветки, но ненамного уступали по эффектности первой.
Противоположная камину стена состояла из огромных окон, которые были прикрыты тяжелыми шторами темно-синего цвета. Но сейчас они свисали трема громоздкими полосками, впуская в комнату лунный свет, создавая этим полумрак. За окном виднелся скромный, но симпатичный двор - около десятка деревьев росли на идеально подстриженном ковре, так же там находилось две плетеных скамейки, которые стояли возле столика в таком же стиле. Сзади дивана лежал ковер цвета кофе с молоком. Его ворса была настолько высокой, что если стать на него босыми ногами они утонут минимум по икры.
На шкуре медведя лежала хрупкая девушка с черными, словно сама ночь волосами, а на глаза ниспадала белая прядь, словно луна, освещающая ночную темень. В ее руках был огромный бокал с красным вином. Оно было настолько темным, что напоминало кровь. Девушка легонько пошатывала его, наблюдая, как волнуется его гладь, а затем сделала небольшой глоток, прикрыв глаза от удовольствия, а затем неспешно проглотила жидкость, чувствуя каждой клеточкой плоти, как она проходит по ее горлу.
Из камина послышался громкий треск, и огонь поднялся к самому его верху, языки пламени обгладывали камин, словно пытались проглотить. Девушка лениво повернула к нему голову и сказала лишь одно слово: "Ким". Возле нее появился маленький голубой дракончик и, с нежностью посмотрев на девушку, выпустил из ноздрей пар, похожий на иней. Когда этот "пар" приблизился к огню, то древесина зашипела, а пламя усело, словно его слегка полили водой. Тонкая ручка девушки легла на голову дракона и тот, прижмурившись от удовольствия, улегся возле ее живота. На девушке была обтягивающая майка черного цвета, подчеркивающая стройность ее фигуры, и белые трусики шортиками с низкой посадкой. На их левой стороне была надпись черными прописными буквами: "Life nothing, passion all". От левой ягодицы до икры красовалась черная тату, не смотря на свои размеры она не казалась грубой, а наоборот - изящной.
Внезапно по телу девушки пробежала дрожь, как будто от удара током. Веки затрепетали, а бокал выпал из руки. В беспокойстве дракончик взлетел, но поняв, что случилось, решил испариться. По белой шерстке ковра побежала красная жидкость, безнадежно испортив его. Девушка открыла глаза как бы после сладостной истомы.
– Верится с трудом.
– Она говорила тихо, было невозможно понять, обращается она к кому-то постороннему, невидимому глазу, или же к самой себе.
– Серебряного пробудили. В придачу это ещё и девушка. Не завидую ее "создателю".
– Она звонко, но жестоко засмеялась.
– Ну что же... остался один. Уже скоро, не зря я столько ждала. Скоро все начнется.