Превращение
Шрифт:
— На тот случай, если я не вернусь до твоего отъезда, пока, Рейчел.
— «Если я не вернусь»? — переспросила Рейчел изумленно, когда Сэм, позвякивая ключами, вышел за дверь. — Куда он собрался возвращаться? Зачем ему понадобилось переставлять машину? Постой… Наш мальчик что, ночует у тебя?
— Тише! — шикнула я поспешно и бросила взгляд в коридор. Взяв Рейчел за локоть, я отвела ее подальше от двери, в угол кухни, потом выпустила ее и взглянула на свои пальцы. — Ты что такая холодная?
— Это ты горячая, — возразила она. — Так что здесь происходит? Ты
Я против воли вспыхнула.
— Все не так, как ты думаешь. Мы просто…
Рейчел не стала дожидаться, пока я придумаю, как закончить фразу.
— Ни хрена себе… ни хрена себе… не знаю даже, что тебе и сказать, Грейс. Вы просто… что? Чем-чем вы занимаетесь? Нет, стой, не надо, не говори!
— Тише, — повторила я снова, хотя она говорила вовсе не громко. — Мы просто спим друг с другом. И все. Да, я понимаю, что это звучит странно, но я просто…
Я силилась подобрать слова, чтобы объяснить ей. Дело было не только в том, что я чуть не потеряла Сэма и не хотела отпускать его от себя. И не только в физическом желании. Мне нужно было засыпать, прижимаясь спиной к груди Сэма и ощущая, как его сердце замедляет свое биение в такт моему. Я стала взрослой и начала понимать, что в кольце рук Сэма, окруженная его запахом и убаюканная его дыханием, чувствую себя уютно и надежно, что это все и есть именно то, что необходимо мне на исходе дня. Но я не знала, как донести это до Рейчел. И что мне вдруг стукнуло в голову рассказать ей?
— Не знаю, как это объяснить. Когда он спит рядом, все совсем по-другому.
— Ну еще бы.
Рейчел сделала большие глаза.
— Рейчел, — одернула ее я.
— Прости-прости. Я пытаюсь держать себя в руках, но моя лучшая подруга только что сообщила мне, что она каждую ночь проводит со своим парнем, а ее родители об этом ни сном ни духом. Значит, он приходит к тебе тайком? Ты испортила нашего мальчика!
— Думаешь, я поступаю плохо? — спросила я, морщась; может быть, я и вправду испортила Сэма?
Рейчел ненадолго задумалась.
— Я думаю, это страшно романтично.
Я рассмеялась, чувствуя неимоверное облегчение.
— Рейчел, я так его люблю! — Однако когда я произнесла эти слова вслух, они прозвучали как-то фальшиво. Слащаво, как в рекламе. У меня не получилось выразить всю искренность и глубину чувств, которые я испытывала. — Дай слово, что никому не скажешь!
— Буду нема как рыба. Я далека от мысли разлучить юных любовников. Господи! У меня в голове не укладывается, что вы на самом деле юные любовники.
Сердце у меня гулко бухало после моего признания, но на душе было легко; не нужно больше было скрывать от Рейчел эту тайну. Когда через несколько минут за ней приехала мама, мы уже дурачились как ни в чем не бывало. Быть может, пришло время открыть ей еще кое-какие секреты.
На улице было восемнадцать градусов. Луна плоским бледным диском висела над голыми ветвями деревьев, заливая все вокруг ярким светом. Я стоял, обхватив себя руками и разглядывая собственные носки, и ждал, когда мать Грейс освободит кухню.
Из-за двери доносился чуть слышный голос Грейс; они с матерью говорили обо мне. Ее мать осторожно поинтересовалась, появлюсь ли я и завтра тоже. Грейс пробормотала что-то нечленораздельное в том духе, что, скорее всего, появлюсь, иначе какой же из меня ухажер. Мамаша заметила куда-то в воздух, что кое-кому наши отношения могли бы показаться слишком стремительными. Грейс спросила ее, хочет ли она еще цыпленка пармезан или можно убирать его в холодильник. В ее голосе явственно слышалось нетерпение, однако ее мамаша не торопилась уйти из кухни, и я вынужден был торчать на морозе в одних джинсах и тоненькой футболке с битлами на груди. Я принялся рисовать в своем воображении картины, как я женюсь на Грейс и мы с ней заживем жизнью двух юных хиппи на заднем сиденье моего «фольксвагена» без всяких родителей. Сейчас, когда от холода у меня зуб на зуб не попадал, а пальцы на ногах и уши уже начинали потихоньку неметь, эта идея казалась мне прекрасной как никогда.
— Покажешь мне, что ты сейчас рисуешь? — донесся из-за двери голос Грейс.
— Хорошо, — с легким подозрением согласилась ее мать.
— Сейчас, только свитер возьму, — сказала Грейс.
Она подошла к стеклянной двери на веранду и бесшумно отодвинула щеколду, а другой рукой потянула к себе лежащий на столе свитер. Через стекло я увидел, как она беззвучно прошептала мне: «Прости». Потом произнесла чуть погромче:
— Что-то здесь холодно.
После того как они вышли из кухни, я досчитал до двадцати и осторожно пробрался внутрь. Я дрожал от холода, но продолжал оставаться Сэмом.
Я получил все необходимые мне доказательства, что мое исцеление — не мираж, но все еще ждал чего-то такого, что поставило бы в моей истории точку.
Когда я вернулась к себе в комнату, Сэма все еще так трясло, что я напрочь позабыла о головной боли. Не включая света, я захлопнула за собой дверь комнаты и на голос Сэма двинулась к постели.
— М-может, нам стоило бы п-пересмотреть наши привычки, — прошептал он, клацая зубами, когда я забралась в постель и обняла его.
Я погладила его по руке; пупырышки гусиной кожи чувствовались даже сквозь ткань футболки. Я с головой укрыла нас обоих одеялом и уткнулась в его ледяную шею.
— Я не хочу спать без тебя.
Я произнесла эти слова вслух и немедленно почувствовала себя последней эгоисткой.
Он свернулся клубочком — пятки у него, несмотря на носки, были холоднющие — и пробормотал:
— Я т-тоже. Но у нас впереди ц-целая… — Он запутался в словах и вынужден был умолкнуть, чтобы потереть замерзшие губы, и только потом продолжил: — У нас с тобой впереди целая жизнь. Успеем еще побыть вместе.