Превратности судьбы и недоразумения
Шрифт:
— Знаешь, Ари, чем дальше в лес, тем своя рубаха ближе к телу. Потому, как все мы — человеки и ничто человеческое нам не чуждо. Устала я.
— Потом поговорим.
Встретили нас хорошо, как важных персон. Но трудно было не заметить некоторое смятение среди встречающих, скрыть которое им никак не удавалось. Чтобы не обидеть дорогих гостей, Шаку поспешил объясниться:
— У нас тут беда случилась. Целую семью истребили. Кто — непонятно. Я подозреваю, что эти недоразвитые из посёлка нагрянули. Надоели они уже! Пора с ними что-то решать. Но, вот что странно — не забрали они трупы. Обычно добычу они не оставляют.
Я метнула колючий взгляд на Ари, но её лицо оставалось непроницаемым и холодным. Во, девка даёт! Ничем её не прошибёшь! У меня уже нервы такую мелодию страсти играют!
На берегу понаставили длинные импровизированные столы — доски, аккуратно уложенные на камни. На столах дымились яства, пахло так, что пришлось постоянно сглатывать слюну. Большие куски румяного мяса чередовались с невероятными фруктами, запах незнакомых трав кружил голову, запечённая в глине рыба, янтарный напиток, от которого идёт такой аромат!..
Наше меню здесь не отличалось разнообразием — мясо, иногда ягод немного, кислых настолько, что скулы сводит. Тирто не гурман и нас не баловал. А тут такой банкет! Чтож, гулять, так гулять! Настроение слегка поправилось, но, когда вывели невесту, оно вновь упало ниже плинтуса, хотя, какие тут плинтуса?
Она вышла в нарядной яркой одежде не по росту — ясно, что утащили из города, путаясь в подоле, постоянно поправляя длинные рукава, пряча личико за алой полупрозрачной фатой, или, как это у них называется. В широченных одеяниях она выглядела ещё меньше и беззащитней.
— Упырюги! — Прошипела я сквозь зубы. — На детских плечах хотят въехать в рай. Ари бы вам, скотюгам, в невесты!
— Ты не шипи! — Тихонечко шепнул мне в ухо Ирф. — Мне тоже это всё не нравится. Но, глядишь, гаденыш этот — Шаку нам сможет помочь. Чем быстрее мы тут разгребёмся, тем быстрее по домам рванём.
— А девочка? С ней-то что?! — Янтарный напиток потихоньку начал вышибать меня из седла. Я дурела на глазах.
Когда начали водить хороводы вокруг непонятного предмета, я уже была в нужной кондиции, подорвалась с места и ну выплясывать! Хорошо ещё стриптиз им не стала показывать — вот было бы зрелище! Добро бы только плясала, так нет же, ещё песенки стала распевать:
— Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас!
Все остолбенели и отошли в сторонку. Стали смотреть, как я кренделя выписываю. Не знаю, понравились ли им мои половецкие пляски или нет, но тут подошёл ко мне "добрый молодец" из местных, взял за плечи и остановил это безобразие. Потом ласково так отвел в сторонку, посмотрел в глаза с укоризной и сказал:
— Не то ты делаешь, не то!
Надо же, мне стало стыдно. Стою, глаза потупила. А они вновь завели свои хороводы. Обнаглели совсем! Мы тут кто, боги или нет? Дама танцевать хочет, а ей не позволяют! Потом затянули заунывную песню, как будто мы не на свадьбе, а на похоронах. Местное светило, моргнув напоследок, исчезло за горизонтом. Зажгли факелы — нам бы такие, когда драпали от кипар. В дрожащем свете огня вся эта обстановка показалась мне ещё более зловещей. Длинные тени старательно повторяли движения танцующих, жуткие в своей неестественности и неожиданной смене то плавных, то резких па. В этом танце было что-то неправильное, пугающее и манящее одновременно. Я не могла отвести глаз от этого зрелища.
Внезапно всё оборвалось. К таинственному предмету, вокруг которого всё это безобразие творилось, подошёл Шаку, нагнулся и положил на гладкую поверхность нечто, похожее на стеклянную призму. Аттракцион продолжается!
Сразу я и не поняла, что произошло. Из призмы в небо выстрелили ослепительные белые лучи, потом они сложились в густую сетку и, наконец, образовали экран! На этом экране, как наяву проступили размытые силуэты незнакомых существ, постепенно обретая объём и форму. Я вздрогнула, это те, которых я видела во сне! Красивые, но холодные, они смотрели на нас сквозь толщу лет и у меня мурашки бежали по спине от их взглядов. А ещё эти существа очень уж были похожи на ту «пустышку», которая наводила ужас на Тирто. Странно, они все погибли, остались в прошлом, но откуда тогда берутся их клоны? Кто их делает? Может быть, кто-то остался? Тогда где они прячутся? Почему их города находятся в таком запустении? Я потупила глаза. Стоящий рядом Тирто осторожно обнял меня.
… Это был большой стеклянный зал. Десять — пятнадцать загадочных существ стояли молча и лишь один изволил заговорить с нами. Он протянул вперед руки, как будто пытался нас обнять и защебетал что-то. Что толку в этом щебетании, если мы всё равно ничего не можем понять?
— О, как это страшно! — Прошептал Тирто.
Я очумело уставилась на него.
— Ты понимаешь, что оно говорит?
— Конечно, а ты, разве не понимаешь?
Очень не хотелось мне признаваться в том, что мне до него далеко, и я лишь неопределённо мотнула головой. Между тем картинка исчезла, и Шаку объявил:
— Мёртвые послали нам своих богов. Вот они! — Он направил на нас указующий перст. — Мёртвые благословили брак моей дочери и этого бога, имя которому Соф, что означает — дарующий жизнь и несущий смерть.
Во, блин, понесло старикана! Хотя, какой он старикан — мужчина в самом расцвете сил. Во, мозги пудрить-то научился, как по писанному! Наверное, сутки готовил свою речь. Я увидела, как Соф скривился от этого наглого вранья и улыбнулась: "Ты сам этого хотел, мой мальчик!". Тирто дёрнул меня за рукав и возмущённо, но тихо сказал:
— Ничего такого он не говорил!
— Тихо, не бузи. — Успокоила я его. — Давай, потом, в спокойной обстановке ты мне всё расскажешь, годится?
Он кивнул, но я видела, как ему хочется заткнуть фонтан красноречия, бьющий из уст Шаку. "Мели, Емеля — твоя неделя!" — рассудительно подумала я.
А потом начался праздник живота! Народ обжирался, как перед смертью. До чего же похабное зрелище! Никогда не подозревала, что вид жующих, чавкающих и хрюкающих людей может быть настолько неприятным. Они в спешке старались засунуть в рот сразу всё, что попадалось под руку! Лица и руки лоснились от жира, а глаза лихорадочно выискивали очередной кусок мяса или рыбы. Да, оголодали они тут, впрок стараются наесться.
— Неплохо, неплохо. — Оценил местную кухню Ирф. — Я не против, чтобы нас всех здесь переженили.
— Можно подумать, что ты хронически недоедаешь. — Психанула я. — Противно мне это всё!
— А мне — нет! — Весело хохотнул наш великан. — Надоело мне голодать!
— Можно подумать, что совсем оголодал!
Вообще-то я это могу понять. Ирф вегетарианец, а здесь ему пришлось научиться есть мясо, что, естественно, его не радует. Да и я с подозрением смотрю на большие куски хорошо прожаренного мяса — есть подозрение, что нас пытаются накормить человечиной.