Прежде Чем Он Согрешит
Шрифт:
«Понял», – сказал Харрисон.
Макграт посмотрел на Макензи и Ярдли: «Нашли что-нибудь примечательное на месте убийства?»
«Возможно, да», – ответила Макензи. Она подробно рассказала о необычном точном разрезе в правом боку Вудалла. Однако она не стала говорить о том, что пыталась увидеть в этой ране некий акт символизма. У неё не было ни одной рабочей теории, а тратить время на пустые разговоры ей не хотелось.
Макграт был в панике. Он развёл руки и кивнул в сторону стульев, стоящих вокруг стола: «Присаживайся. Давайте ещё раз пройдёмся по фактам.
«Итак, – сказала Ярдли, – мы точно знаем, что он не ограничивается какой-то одной конфессией. Более того, кажется, что он делает это почти нарочно. Жертвы принадлежали к католической церкви, пресвитерианской и теперь к внеконфессиональной».
«Стоит также взять во внимание, – сказала Макензи, – что пока мы не можем сказать наверняка, для чего он использует распятие: как средство наказания и символ или просто для имитации».
«А в чём разница?» – спросил Харрисон.
«Пока мы не знаем, чем он руководствуется, мы не можем понять мотив, – ответила Макензи. – Если всё дело в имитации, тогда, скорее всего, он не верующий, возможно, даже озлобленный атеист или человек, который верил в Бога раньше, но не верит сейчас. Но если распятие носит для него символический характер, он может быть ярым верующим с довольно странными способами заявления о своей вере».
«Говоря о тонком разрезе на боку Вудалла, – спросил Макграт, – у других жертв его не было?»
«Нет, – сказала Макензи. – Это что-то новое. И это наводит меня на мысль, что рана должна что-то значить. Возможно, через неё убийца пытается нам что-то сказать; или она говорит о том, что он дальше съезжает с катушек».
Макграт оттолкнулся от стола и поднял глаза к потолку, словно искал там ответы. «Я не питаю иллюзий, – сказал он. – Я знаю, что у нас нет ни одной зацепки или теории, но если ко времени, когда об этом гадском деле раструбят все национальные каналы и газеты, у нас ничего не будет, нам придётся плохо. Кирш говорит, ему уже звонила какая-то конгрессвумен, прихожанка Живого Слова, и спрашивала, почему мы не разобрались с этим делом сразу после убийства Костаса. От вас троих мне нужен результат. Если к обеду вы мне ничего не представите, мне придётся привлечь ещё людей, а я этого не хочу».
«Я узнаю, может криминалисты что-нибудь нашли», – предложила Ярдли.
«Я лишь прошу, чтобы вы работали с ними сообща, – сказал Макграт. – Я позвоню, чтобы их предупредить. Я хочу, чтобы вы были рядом, как только они найдут что-нибудь важное».
«Это как искать иголку в стоге сена, – сказал Харрисон, – но я могу проверить информацию по местным хозяйственным магазинам за последние несколько месяцев, чтобы найти квитанции о покупке таких гвоздей, которыми пользовался убийца. Насколько я понимаю, они довольно редкие».
Макграт кивнул. Это была хорошая мысль, но по его лицу было видно, что он понимает,
«А ты, Уайт?» – спросил он.
«Я поговорю с членами семьи и коллегами, – сказала она. – В такой большой церкви, как Живое Слово обязательно должен быть хотя бы один человек с теорией о том, почему Вудалла убили».
Макграт громко хлопнул в ладоши и подался вперёд. «Отличный план, – сказал он. – Принимайтесь за работу. В начале каждого часа сообщайте мне новости. Понятно?»
Ярдли и Харрисон кивнули. Харрисон закрыл ноутбук и поднялся со стула. Они вышли из кабинета, но Макензи осталась. Когда Ярдли закрыла за собой дверь, оставив её наедине с Макгратом, она развернулась к нему лицом.
«Чёрт, что ещё?» – спросил он.
«Любопытство, – сказала Макензи. – Агент Эллингтон мог бы нам неплохо помочь в этом деле. Куда вы его отправили?»
Макграт неловко заёрзал на стуле и быстро посмотрел через окно в предутреннюю темноту.
«Когда я поручил ему другое задание, я даже предположить не мог, что это дело так сильно осложнится. И, со всем уважением, тебя никак не касается то, чем он сейчас занят».
«Со всем уважением, – ответила Макензи, пытаясь не звучать так, словно защищается, – но вы забрали у меня напарника, с которым мы отлично сработались, и оставили меня один на один с этим расследованием».
«Я не оставил тебя один на один, – сказал Макграт. – Харрисон и Ярдли – отличные агенты. А сейчас,… прошу тебя, агент Уайт, иди работать».
Она хотела сказать ещё что-то, но не видела в этом смысла. Меньше всего ей хотелось взбесить Макграта. Им и так приходилось нелегко; да и к тому же, сейчас было слишком рано, чтобы спорить с недовольным боссом.
Она быстро кивнула и вышла из кабинета. По дороге к лифту она достала телефон. В столь ранний час она решила не звонить Эллингтону, а отправить сообщение.
«Пишу узнать, как у тебя дела, – набрала она. – Позвони или напиши, когда сможешь».
Она отправила текст и зашла в лифт. Она спустилась в гараж, где Макензи ждала машина. На улице было по-прежнему темно – это была беспроглядная темнота, способная скрыть любые тайны.
Глава восьмая
Выпив кофе, Макензи вернулась в церковь Живого Слова. Она знала, что та была большой организацией, и на то, чтобы найти сотрудника или прихожанина, обладающего важной информацией, у неё могла уйти целая вечность. Она решила, что если о произошедшем уже стало известно, то близкие пастора Вудалла должны быть в церкви, чтобы организовать панихиду или просто быть ближе к Богу в минуту печали.
И вновь интуиция её не подвела. Когда она подъехала к церкви, тело Вудалла уже сняли с дверей. На месте преступления до сих пор находилось несколько офицеров полиции и агентов ФБР, но там были и другие люди, стоящие то там, то здесь. От церкви их отделяла жёлтая оградительная лента, пересекающая бетонную дорожку, ведущую к дверям.