Прежняя любовь

Кумсон Дороти

Видишь ли, причиной стала смена противозачаточных средств. Врач выписал мне другой рецепт, потому что я начала страдать от безумных головных болей. Он также предупредил меня, что первое время необходимо будет использовать презервативы. Но не все мужчины на это соглашались. Да, мне иногда приходилось заниматься сексом, не обезопасив себя презервативом. Я надеялась, что мне повезет, но я попалась.

В понедельник я сдала анализы, а в среду сообщила Цезарю о результатах. Я целых два дня хранила этот маленький секрет, о котором во всем мире не знал никто, кроме меня. Это было непередаваемое ощущение. Как будто мне подарили что-то совершенно особенное. Впервые в жизни у меня было что-то, предназначавшееся

исключительно для меня. Мне не было дела до того, кто отец ребенка. Главное, что я знала, кто его мать. Матерью была я. Я должна была рассказать Цезарю до пятницы, потому что этот день часто был самым страшным. Они отправлялись в какой-нибудь клуб, где накачивались портвейном и виски, а потом приезжали ко мне и требовали, чтобы я их ублажала. Иногда их было сразу двое. Иногда их было больше, и тогда у меня были зрители. Для меня было везением, когда ко мне являлся только один из них. И я не могла все это делать, зная, что в моем теле живет ребенок.

— Избавься от него, — сразу же сказал Цезарь.

Он даже не сделал паузу, чтобы переварить новость. Он просто отдал мне распоряжение. Затем он потянулся к брошенному на кресло пиджаку и извлек из кармана маленький белый прямоугольник — визитку — и пачку банкнот.

Он положил визитку и деньги на журнальный столик передо мной. Сидя на полу у его ног (эта моя поза была его любимой), я прочитала то, что было написано на визитке.

— Эти люди все сделают быстро и аккуратно. А больше тебе ничего и не нужно. Я рассчитываю, что к концу недели ты уже с этим покончишь.

До пятницы. На то, чтобы «с этим покончить», он дал мне два дня.

Не знаю, на что я рассчитывала. Неужели я в душе надеялась, что он позволит мне оставить ребенка?

Он совершенно недвусмысленно дал мне понять, чего он от меня ожидает. За весь вечер он до меня даже не дотронулся и не расстегнул пуговицу на брюках, что служило командой опуститься на колени, расстегнуть молнию и взять в рот. Он сидел и беседовал со мной, как будто не произошло ничего особенного, как будто ничего не изменилось, как будто на столе передо мной не лежали деньги и данные, необходимые для убийства живущего во мне ребенка.

В два часа ночи, когда я могла рассчитывать на то, что он уже дома, с женой, а значит, не заявится ко мне, я открыла сумку дяди Генри, сложила в нее свое платье, дневники, четки тети Мэвис, фотографию родителей и, в чем была, вышла за дверь. Возможно, это было очень глупо, но я не взяла деньги — тысячу фунтов, которую он мне оставил.

После того вечера, когда я не открыла ему дверь, он заставил меня сделать второй ключ и с тех пор мог приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Я хотела, чтобы он пришел и увидел деньги и визитку там, куда он их положил, и понял, что я не выполнила его приказ.

Итак, в сентябре я уехала из Брайтона. Я взяла такси, и оно доставило меня в Вортинг, где я наконец отважилась набрать номер женского приюта, который уже давно держала в памяти.

Они мне помогли. Они подыскали мне безопасное место подальше от Брайтона, среди полей и садов Кента. Они были очень добры ко мне, хотя я и призналась им, что я — беременная проститутка, скрывающаяся от своего сутенера. Они целую неделю обо мне заботились, возили меня на прием к врачу, позволили мне находиться в помещении столько, сколько я захочу (я боялась выходить на улицу, опасаясь, что кто-нибудь меня узнает). Я и передать тебе не могу, какие это чудесные люди. И все же… мне это было не суждено. Так я себя утешаю. Так я утешала себя тогда и так я продолжаю утешать себя и сейчас. Мне это было не суждено.

В своей жизни мне пришлось пройти через многое.

Иногда вся моя жизнь превращалась в непрекращающийся кошмар. Но хуже этого не было ничего. Я не могу это описать, я не могу об этом вспоминать. Я смогла пережить это, только твердя себе, что такова воля Божья.

После этой потери я сказала себе, что мне нет дела до того, найдет он меня или нет. Пусть он хоть за волосы притащит меня обратно. Пусть он делает со мной все, что захочет. И я вернулась в Брайтон. Я подала документы на социальную помощь и начала искать работу, на которой никого не интересовало бы, почему в моем резюме такие огромные пропуски. Не успела я получить помощь, как уже нашла место уборщицы в офисе, где была занята рано утром и поздно вечером, а днем устроилась официанткой в кафе. Все свободное от работы время я читала книги, которые брала в библиотеке, и твердила себе, что такова была Божья воля. Моей мизерной зарплаты хватало только на то, чтобы заплатить за квартиру, оплатить счета и прокормиться. Но это было лучше альтернативы. Работая по вечерам, я слушала жалобы коллег на то, что нам приходится убирать за грязными свиньями, и улыбалась, потому что знала, что в меня сегодня не войдет мужчина, которого я презираю всей душой. Лучше убирать туалет, чем знать, что тебя используют в качестве такового. Я знала, что когда-нибудь мне повезет и я еще испытаю чувства, которые пережила с Джеком Бритчемом.

Таким образом, я или работала, или читала, или спала. У меня не было ни одной свободной минуты, и эта занятость стала бальзамом для моей души. Я постепенно приходила в себя. Вскоре я почувствовала себя достаточно сильной, чтобы подумать о будущем. О том, чтобы поступить на подготовительные курсы, а потом в колледж. Если бы я получила диплом, то последние годы моей жизни стали бы для меня далеким прошлым. Каждый шаг вперед уносил меня от Евы, которая когда-то была делопроизводителем, потом стала стриптизершей, затем — проституткой и наконец секс-рабыней.

Ева

Либби

Сегодня Ева лежит на боку и смотрит куда-то вдаль. В ней произошел какой-то надлом, что неудивительно. Она прошла через все это и тем не менее осталась человеком, которого любил Джек и которому симпатизировала Грейс. Она была необычайной женщиной.

Ева

16 января 1999 года

Полагаю, когда-нибудь это все равно должно было случиться. Брайтон нельзя назвать самым большим городом в мире. Я живу в квартирке над магазинчиком. Она совсем крохотная, наверное, меньше, чем та, в которой я жила в Лондоне, но дом расположен в самом центре, и я могу быстро попасть туда, куда мне нужно.

Арендная плата невысокая, потому что я пообещала хозяйке сделать ремонт. Самое приятное то, что квартирка находится в двух минутах ходьбы от кафе, и поэтому дорога на работу и обратно не отнимает у меня много времени. До брайтонских офисов, где я работаю уборщицей, отсюда тоже недалеко. Я живу очень спокойной и упорядоченной жизнью, и мне это нравится. Итак, что же должно было рано или поздно случиться и сегодня наконец случилось?

Разумеется, я столкнулась с Джеком.

Я больше не называю его Джеком Бритчемом, потому что так я его называла тогда, когда была очарована им, когда он был для меня мужчиной моих грез, вручившим мне визитку со своим полным именем. Теперь я стала старше и мудрее, а он превратился в просто Джека. Забавно, что изменившиеся обстоятельства могут повлиять на то, как воспринимается тот или иной челочек. Я нисколько не сомневаюсь, что пару лет назад была в него влюблена. Те чувства не были придуманными или наигранными. Но они не были и долговечными. Так мне казалось.