Презумпция лжи
Шрифт:
Народно-Демократическая партия Афганистана при непосредственной помощи КПСС была образована 1 января 1965 г. на Учредительном съезде, который тайно состоялся в доме писателя Н. М. Тараки. Тогда же были определены структура, цели и задачи партии, избран ЦК НДПА.
В ЦК НДПА вошли 7 членов (Н. М. Тараки, Б. Кармаль, С. М. Кештманд, С. М. Зерай, Г. Д. Панджшери, М. Т. Бадахши, Ш. Шахпур) и 4 кандидата (Ш. Вали, К. Мисак, М. Задран, А. В. Сафи).
В соответствии с решением Учредительного съезда в первых двух номерах центрального печатного органа партии -- газете "Хальк" ("Народ") в апреле 1966 г. была опубликована программа НДПА, которая предусматривала "сплочение всех прогрессивных, патриотических и национальных сил страны под руководством НДПА для борьбы за
В том же 1965 г. в Афганистане возникло, вышло из подполья несколько политических организаций (маоистская "Шоале Джавид", шовинистическая "Афган Меллат" и другие, в том числе исламистские).
Весной 1967 г. нелегально был издан Устав НДПА, определивший основы организационной структуры, принципы деятельности партии, права и обязанности ее членов. НДПА провозглашалась "авангардом трудящихся классов и высшей формой политической организации рабочего класса".
Действуя в полулегальных и нелегальных условиях в годы королевского и даудовского правлений, партия вела активную политическую деятельность. Под ее руководством систематически проводились забастовки, митинги, марши протеста, организовывались демонстрации трудящихся, издавалась и распространялась литература соответствующего содержания. Использовались также и методы парламентской борьбы. В частности, осенью 1965 г. партия приняла участие в парламентских выборах и провела в нижнюю палату четырех своих делегатов: Б. Кармаля, Н. А. Нура, А. Ратебзад и Файзль-уль-Хака.
В то же время в Москве выражали беспокойство тем, что процесс становления партии проходил медленно и сложно. Объясняли это низким теоретическим уровнем ее членов, а также отсутствием организаторского опыта у руководителей НДПА. Негативный отпечаток на деятельность партии в то время накладывало противодействие властей, ультралевых и экстремистских мусульманских группировок (типа "Братья мусульмане"). Да и для самой НДПА было характерным стремление к левацкому радикализму. В связи с этим советское политическое руководство советовало ее лидерам не форсировать события, не торопиться с коммунистическими идеями и лозунгами, больше подчеркивать в работе с массами общедемократический характер партии. Однако это не было в должной мере воспринято ни самим Н. М. Тараки, ни его соратниками (в конце 1965 г. Генеральный секретарь ЦК НДПА неофициально побывал в Москве, где встречался с ответственными работниками ЦК КПСС Р. А. Ульяновским и Н. Н. Симоненко, которые порекомендовали ему не ставить перед партией в качестве главной задачи свержение правительства ввиду ее неподготовленности и малочисленности).
К тому же сразу же после образования НДПА в ее руководстве началась борьба за лидерство на почве главным образом личного соперничества между Н. М. Тараки и Б. Кармалем. Последний, избранный депутатом парламента, болезненно воспринимал, что ему отводится… лишь вторая роль в партии. Имелись также разногласия и по некоторым тактическим вопросам. Так, например, Б. Кармаль и его сторонники в ЦК НДПА высказывались за усиление акцента на легальные формы борьбы, являлись поборниками просветительской деятельности. Они стремились добиться улучшения благосостояния народа через приобщение его к культурным ценностям, повышения образовательного уровня и т. д. Они были против распространения листовок и другой литературы революционного содержания, а наиболее эффективным методом считали выступления лидеров партии на митингах и демонстрациях. Н. Тараки же склонялся к полному переходу на нелегальную работу, объявлению партии коммунистической и образованию в случае необходимости ЦК партии в эмиграции. Он был уверен, что в условиях королевской монархии открытые выступления руководителей оппозиционной организации немедленно приведут к их аресту.
При принятии новых членов в партию Б. Кармаль предлагал не брать во внимание классовую принадлежность кандидатов, а учитывать только их взгляды и желание работать. Такая позиция Б. Кармаля объяснялась его близостью с представителями аристократии, вплоть до некоторых членов королевской семьи, ведь одно время он являлся активным сторонником возглавляемой принцем М. Даудом организации "Союз Пуштунистана", рекомендовал для вступления в НДПА начальника канцелярии премьер-министра Мохаммада Доста и других высших чинов государства.
Н. М. Тараки возражал против этого, доказывая, что с вступлением в НДПА представителей имущих классов и королевской семьи нарушится классовый принцип отбора в партию и в результате она потеряет авторитет у народа. Были также и другие противоречия.
Вскоре в руководстве произошел раскол. Тараки даже предложил исключить Кармаля из партии за связь с зятем короля -- сардаром Абдул Вали. В ответ на это осенью 1966 г. Б. Кармаль со своими сторонниками вышел из состава ЦК и сформировал новую фракцию "Парчам" ("Знамя"), которая официально именовала себя "НДПА -- авангард всех трудящихся". Сторонники же Н. М. Тараки стали называться "НДПА -- авангард рабочего класса", а в афганском обществе были известны как "Хальк" ("Народ").
По существу, это были две разные партии со своими руководящими органами, печатью и членством, хотя они на словах и признавали цели и задачи, провозглашенные первым съездом НДПА, программу и устав. Осенью 1966 г. с Б. Кармалем ушли и три других члена ЦК -- Д. Панджшери, Ш. Шахпур, С. Кештманд, а также кандидаты в члены ЦК НДПА А. Х. Шараи, С. Лаек, Б. Шафи, А. В. Сафи, Н. А. Hyp (Панджваи).
На первый взгляд в основе этого раскола лежали теоретические различия. "Парчам" следовала линии "общего фронта", то есть не отказывалась от временных компромиссов и союзов с другими силами до захвата власти. Она стремилась нести в народ знания, чтобы общество созрело для преобразований и т. д. "Хальк" же, в свою очередь, отвергала такое сотрудничество, склоняясь к так называемому бескомпромиссному революционному социализму (т. е. утопии чистейшей воды). Вместе с тем, как показывает анализ, корни этого конфликта лежали практически не в теории, а в традиционных "культурных источниках": это этнические, социальные, классовые, национальные различия, прочное взаимное презрение между кабульцами и провинциалами, личная приверженность отдельным лидерам (наиболее характерная черта афганцев) и борьба за власть между этими лидерами. Традиционно афганцы имеют склонность к крайнему индивидуализму, независимости и верности семейному клану. Они приверженцы равенства и нелегко подчиняются коллективным мероприятиям, особенно если руководитель не снискал их личного уважения и не обладает ценимыми ими качествами.
В Советском Союзе преобладало тогда мнение, что халькисты, например, по своему социальному составу преимущественно являются выходцами из малообеспеченных, полупролетарских и трудовых слоев общества (из семей интеллигентов, мелких служащих, кочевников, дуканщиков, ремесленников, крестьян, военнослужащих и т. д.). Халькисты -- это в основном уроженцы периферийных районов, в большинстве своем пуштуны. Они были менее зажиточными по сравнению с членами "Парчам", но более активными, имели тесные связи с народом и демократическими слоями общества. Среди них чаще встречались служащие низших рангов госаппарата и учебных заведений, инженерно-технические работники предприятий государственного сектора, офицеры младшего состава (особенно ВВС и танковых частей). Причем данная фракция отличалась непоследовательностью, экстремизмом и левацким уклоном. Ее представители считали себя настоящими революционерами, а парчамистов -- выразителями интересов буржуазии.
В то же время считалось, что парчамисты в своем большинстве -- представители процветающих семей, большей частью из интеллигенции, образованные люди. Их лидером стал сын армейского генерала Бабрак Кармаль. Хотя многие члены этой фракции были пуштунами по происхождению, в нее входили также представители и других национальностей. Это были в основном горожане, особенно из Кабула и его предместий. В связи с существовавшей тогда в Афганистане практикой представители богатых слоев общества, как правило, учились на Западе (в США, ФРГ и других государствах). Многие из них получали образование также в привилегированных лицеях столицы и Кабульском университете. Однако немало представителей этого крыла учились в то время и в СССР, имели свои партийные ячейки в некоторых московских институтах.