Презумпция виновности
Шрифт:
— Попытка хорошая, но я пока их придержу.
— Жаль. Идем на свежий воздух, пока дождь не начался, — он потянул её к прозрачному лифту, игнорируя лестницы.
— Я не хочу промокнуть, — но сопротивления не оказала, послушно семеня следом. Может, он ей в еду какое-то зелье приворотное подсыпал? Иначе с чего она почти со всем соглашается и не настаивает на оглашении результатов по главному интересующему вопросу? Вернее, тому, который должен быть главным, но мысли все равно упорно сбиваются на совершенно другое. И не всегда это самое "другое"
Но от недостойного порыва она удержалась, решив на будущее так близко к нему в людным местах не прижиматься. То, что Даниила полностью устраивают их отношения любовников, Соня уже поняла. Вообще-то, и сама девушка была не против, но с существенными оговорками. Осталось только эти пункты озвучить и добиться по ним согласия.
К машине он её не повел, предпочтя сразу выйти на улицу. Ветер, тут же принявшийся трепать собранные в хвост волосы Софьи, пах дождем и чем-то таким неуловимым, намекающим на грозу. Ещё не озоном, но его предвестником. Народ оказался куда как сообразительнее их с Астаховым, потому торопился оказаться под крышей, а не наслаждался свежестью раннего вечера.
— До грозы ещё минут сорок, давай немного погуляем, — он оглянулся на Соню и чуть потянул в сторону набережной.
— Ладно, только недолго, — Маркевич не стала упираться, наоборот, чуть ускорила шаг, чтобы идти вровень с Даниилом.
— Когда ты спрашивала у меня про интерес со стороны правоохранителей, подозревала или четко знала?
Где-то над морем сверкнула первая молния, но это было настолько далеко, что не донеслись даже последние затухающие нотки грома.
— Было небольшое подозрение, — Софья незаметно поежилась. Шелковая туника не особо согревала, а внезапно налетевший порыв ветра был не просто прохладным, а каким-то стылым.
— Понятно…
— Давай, не тяни, я хочу знать фамилию, — вольно или нет, но она теснее прижалась к его руке.
— Какая нетерпеливая, — Дан хмыкнул и обнял Соню за талию, прижимая к теплому боку. — Тебе такое имя как Сергей Владимирович ничего не говорит?
— А фамилия у этого имени — Мельников?
— Значит, говорит. Да, это он, — заметив, что ветер постепенно усиливается, а линия грозового фронта приблизилась вплотную к городу, Астахов решил сворачивать выгул. — Идем обратно, не хочу, чтобы ты простыла.
— Хорошо, — погруженную в мысли Соню пришлось перенаправлять чуть ли не силой. — Ты уверен?
— Да. А у тебя какие-то сомнения? Зажмурься, — Дан успел развернуть девушку и прикрыть ей лицо своим плечом до того, как на них налетел небольшой пыльный смерчик, шуршащий прихваченным возле урны фантиком от шоколадного батончика.
— Сомнения есть всегда,
— Будь здорова.
— Ну, зачем под руку говорить? — в носу все так же неприятно зудело, но чихать она передумала. — У нас с Сергеем Владимировичем… напряженные отношения, — пришлось немного запнуться, чтобы подобрать правильное определение.
— И по поводу чего именно напряжение? — Дан про себя чертыхнулся — хреновый из него синоптик. Первые крупные капли уже легли темными пятнами на асфальт, прибивая мелкую въедливую пыль. — Все-таки хорошо, что ты не на каблуках. Побежали?
— Давай.
Ко входу на подземную парковку они подлетели через несколько минут, прячась от дождя, который не стал размениваться на морось и сразу влил сплошным потоком.
— "Ещё сорок минут"… — Соня попыталась передразнить его интонации, отжимая промокшие волосы. Теперь придумать бы, что делать с сырым шелком, облепившим ей грудь до совершенно неприличного состояния…
— Чуть-чуть ошибся, — вроде и ничего веселого, но настроение существенно поднялось, особенно, когда заметил, что Золотце тоже пытается спрятать улыбку. — Любишь дождь?
— Да. Но только теплый, этот какой-то холодноватый, — хорошо, что на паркинге было намного комфортнее, хоть и душновато, иначе вполне могла бы начать клацать зубами. А посиневший нос не подошел бы по цветовой гамме к ее наряду. — Кстати, как твое колено?
— Уже все отлично, — Астахов щелкнул брелком сигнализации, на что машина тут же отметила дружным подмигиванием всеми фарами и мелодичным писком, но открыл перед Соней не пассажирскую, а заднюю дверь. — Присаживайся, нужно немного согреться, потом поедем домой.
Вообще-то это вполне можно было бы совместить, но девушка почему-то промолчала и, коротко кивнув, села на упругое сиденье, подвинувшись, чтобы оставить и ему место.
Как только они оказались внутри, Дан тут же настроил климат-контроль на более комфортную температуру. Из-за тонированных задних стекол в салоне было довольно темно и очень тихо. Разве что только дыхание и нарушало вязкое безмолвие.
— Иди сюда.
Заметив, что она не шевельнулась, мужчина сам передвинулся ближе, почти зажав Соню в углу.
— Мне и так не холодно… — но протестовать или отбиваться, когда её перетащили к себе на колени, не стала.
— Это тебе только кажется, — заколка тихо щелкнула, освобождая промокшие темные пряди, которые тут же начали расчесывать его пальцы.
— Слушай, это же дурдом какой-то, — в подтверждение собственных слов Соня слизнула упавшую с волос ему на лоб дождевую каплю. — Мы с тобой взрослые люди, а ведем себя, как подростки…
— Это бывает очень приятно, вести себя не так, как положено, — ладони сдвинули превратившуюся в противную мокрую тряпку тунику, легко касаясь обнаженной поясницы.