Презумпция виновности

Повезло именно на Приморской. В том месте, где ни один нормальный таксист не задержится даже на минуту. В этом районе живут наркоманы и алкоголики еще со сталинских времен. Тогда данная категория граждан именовалась «морфинистами» и лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда, то есть – врагами народа. Прошло шестьдесят с лишним лет, и ничего не изменилось. На Приморской, пронизывающей квартал под названием «Полтинник», по-прежнему жили не самые лучшие люди Холмска.

Сашка Пикулин работал таксистом третий год. Как известно, таксисты – самый дотошный и ушлый народ в мире. За словом в карман не лезет, за сдачей –

тоже, если того не требуют обстоятельства в лице не менее ушлого клиента. Короткий путь до места назначения выбирает только для себя, когда идет в магазин, и вообще способен провезти клиента от пункта А до пункта Б, расположенных в двухстах метрах друг от друга, через Нахаловку и оба городских моста. Подвозит до Б, разворачивается и говорит одетому в строгую «тройку» очкарику:

– Мука, а не езда. И каждый норовит ехать от одного конца города в прямо противоположный.

Три сотки как с куста.

Очкарик мог пройти до телецентра пешком, но сел в машину. Адрес назвал по бумажке. Несколько раз сказал «пожалуйста», дважды спросил: «Вы знаете, где это?» – и все тряс своим кейсом, с ручки которого не успел снять авиабирку со словом «Москва». После всего этого просто грех не показать ему город.

Жизнь Саньки складывалась, как у многих. Школа, армия, не сдал вступительные в вуз, маленько побыл без работы. Чуток отсидел, дело прошлое… А кто, позвольте вас спросить, нынче не «заезжает»? Месячишко побродяжничал после отсидки, погулял и вдруг вспомнил, что он – кандидат в мастера по автоспорту, во-первых, и имеет дядьку, во-вторых. Долго не метался и нытье бывалых таксистов слушать не стал. «План – пять соток… Ремонт… Бензин…» А раньше по-другому было, что ли? Вон дядька у Саньки, который его и затащил в таксопарк, в былые годы на старенькой «ГАЗ-24» на квартиру накопил, а в нынешние – на новенькую «шестерку». Тут дело не в плане и не в цене на бензин. Дело в голове. Если все светофоры по дороге собирать да от ментов шарахаться, тебе не только на хлеб хватать не будет, но и должен после смены оставаться будешь. Впрочем, у Саньки был дядя, а у других таксистов не было. Кто бы им объяснил, что вместо того, чтобы включать по дороге музыку да молчать, настоящий таксист должен, проезжая по улице, рассказывать небылицы из истории города и уводить сознание клиентов не в направлении нужного движения, а в сторону.

Смена близилась к концу, и Санька быстро подсчитал в голове излишек, который должен остаться в кармане после посещения кассы. Выходило неплохо, что-то около шестисот рублей. В День Победы или, скажем, в День города бывало и получше – до трех планов только домой приносил. Но все праздники уже закончились, следующие только в феврале—марте. Так что неплохо, неплохо…

И вот тут, уже почти направляясь в парк, он заметил мужика с женщиной, которые стояли на вымершей от ночной мглы улице и просили остановиться. Санька крякнул и стал выворачивать руль вправо. Лишний полтинник не помешает. Да и жаль парочку – градусов за бортом никак не менее двадцати пяти.

Если бы он проехал мимо, то он проехал бы не только мимо ночной пары, но и всего того, что ожидало его впереди. Но когда притормаживал на обочине, он думал лишь о том, что мужик с женщиной – это хорошо. Главное, чтобы не муж с женой. В этом случае никто куражиться перед бабой и лишние десятки чаевых на сиденье метать не станет.

– На «Полтинник», – нырнув под крышу, просяще выдавил молодой мужик и впустил поток холодного воздуха.

Санька кашлянул.

– Я в это время не только на «Полтинник», но и к райотделу милиции не поеду.

– Зачем же остановился? – удивился мужик.

– На

тот случай, если вы с женой около таксопарка проживаете. – Скосив взгляд на даму, Санька увидел в ее руках маленький букет цветов и понял, что обманулся. За свои тридцать два он еще ни разу не видел мужа, который бы в два часа ночи дарил цветы супруге. – А что по деньгам?

Спросил так, на всякий случай. Если ляпнет мужик – «две сотни», тогда можно еще пятнадцать минут руль повертеть. На табло в конце поездки высветится рублей шестьдесят-семьдесят, а за «тройной счетчик» грех не потрудиться.

– Триста хватит?

– Триста… – Санька призадумался. – Скромно, барин. Сам понимаешь, обратно пустым идти. Пятьдесят бы накинуть.

Мужик саркастически ухмыльнулся и поманил даму рукой.

Потом склонился к ней, поцеловал… и полез в машину один.

«Вот так нас и делают, фраеров», – с досадой подумал Сашка, вспоминая, где лежит отвертка.

В центре «Полтинника» мужик вышел. Сначала Санька хотел выйти вместе с ним, с отверткой. После того как не увидел деньги, которые должны были появиться над его правым плечом. Но потом понял, что горячился зря: клиент обошел машину и протянул четыре сотни через опущенное стекло. И стал ждать. Пришлось дать сдачу, что, впрочем, Сашку не огорчило.

Задача, стоящая перед ним, как и перед каждым таксистом, – черпать из трудовой деятельности максимальную выгоду для себя и минимально допустимую для предприятия. До новенькой «девятки» в его казне под подоконником не хватало около пяти тысяч, поэтому он не смог удержаться от соблазна положить туда еще некоторую сумму, сокращающую расстояние от него, бесколесного в быту, до него, владельца новенького авто. Потому и поехал. И по той же причине не смог проехать мимо джентльмена, машущего рукой на самом выезде из «Полтинника».

Понимая, что фарт покатил (в этом районе такси не ловят), Сашка остановился и переложил отвертку из-под сиденья под левую ногу.

Джентльмен был нетрезв. А точнее – чертовски пьян.

– Дружище… это… – Он повис на двери «пятерки», как раненый, и наморщил лоб. – Куда же мне надо?

– Наверное, в город, – подсказал Санька.

– Точно. – Пьяница с кейсом открыл двери и залез в салон. – В Холмск.

– Не ближний путь, командир, – сказал Санька, обернувшись к пассажиру с таким видом, словно машина его стояла не в Холмске, а в полутысяче верст от него.

– Я плачу, – сказал клиент Сашке, будто руководителю цыганского хора.

– Понятно, что не я. А в Холмске куда?

– Покажу, – снисходительно буркнул пассажир, булькая чем-то на заднем сиденье.

Через минуту салон наполнился запахом дорогого спиртного и звуками храпа. Удовлетворенный, Санька заглушил двигатель, сунул в рот сигарету и со смаком выкурил. Обернулся, нашел за сиденьями выкатившуюся из рук пассажира бутылку, крышку, завернул и сунул тару в карман его дубленки. Санька знал многих из таксопарка, кто на его месте сейчас просто ошмонал бы клиента, снял золотые часы, забрал кейс, шапку и высадил его, пустого, на первой же остановке общественного транспорта. Но он так не сделал бы никогда. Он и в зоне-то пятерик отсидел почти за просто так, по глупости. Будучи подшофе, подвязался на разборки по возврату долга, а уже в милиции выяснилось, что это был вовсе не долг. Потом пять лет числился под Хатангой «мужиком», понятия имел, но не дурил. Облапошить клиента – это пожалуйста. Точно так же продавщицы высверливают отверстия в гирьках и заливают алюминием. Так же официанты насчитывают на харчо и оливье по паре лишних рублей. Но чтобы лазить по карманам пьяного клиента – то не по Саньке.