При дворе Вечного Императора
Шрифт:
Лидо опустил руку, поднятую, чтобы приветствовать Императора, и запыхтел вверх по лесенке на императорскую трибуну. Там его ждал стакан, который Император наполнил до краев. После того, как Лидо, закрыв глаза, осушил стакан, Император спросил его с лукавой улыбкой:
– Кто придумал надеть на вас эту дурацкую шляпу?
– Я, Ваше Величество.
– Уф-ф! – насмешливо фыркнул Вечный Император. – И как только вы умудрились не потерять ее во время своего полета вниз – к Спасению.
– Просто я использовал хороший клей. К счастью, при мытье он легко смывается.
– Ну и слава Богу. А то я боялся, что вы приклеили ее навечно. Я бы не вынес, если бы человек, с которым я общаюсь ежедневно, носил на голове этакую...
Этот второй приказ был выполнен без промедления и с благодарностью.
Вечный Император справлял праздник собственного изобретения – День Империи. Вот уже пятьсот лет, как повторялось это торжество, учрежденное им в честь победы в какой-то из войн – он успел позабыть, какой именно.
Центральное событие праздника было несложным: ежегодно один раз все имперские военные подразделения устраивали торжественный парад – в том конце Вселенной, где их застал День Империи, и приглашали всех желающих из местных жителей. Разумеется, одним парадом цель праздника не исчерпывалась. У всего, что ни делал Вечный Император, имелась вторая, а порой и третья скрытая причина. Торжественный показ военной мощи был призван убедить жителей империи, что их безопасность надежно защищена. И одновременно демонстрация военной силы должна была устрашать любых Плохих Парней, которые замышляли всяческие козни. Плохие Парни обязаны были понять, что если уж им охота замышлять козни, то лучше замышлять их не против Империи, а в ее интересах.
Естественно, самые масштабные празднества происходили на планете-столице – в Прайм-Уорлде. На протяжении многих-многих лет День Империи был кульминацией двухнедельного праздничного марафона, в который входили состязания атлетов, череда выставок и громких событий в культурной жизни, а также нескончаемые военные парады. Словом, две недели перед Днем Империи были чем-то вроде совмещенных в одно старинных праздников – тут как бы смешались сатурналии, октоберфест, олимпийские игры и древние торжества в честь прихода весны. А под вечер Дня Империи в императорский дворец пускали всех желающих прайм-уорлдцев – что было само по себе великим событием, которое никто не хотел пропустить.
Дворец – главная резиденция Императора и правительства Прайм-Уорлда – стоял посреди кольца парков и садов. Радиус этого зеленого кольца равнялся пятидесяти пяти километрам. Цифра пятьдесят пять километров важна, потому что именно такова была граница видимости с высшей точки дворца. Император не любил, чтобы ему мозолили глаза те, кого он не желал видеть в данный момент.
В центре круга этих неисчислимых разнообразнейших парков с фигурно подрезанными деревьями и кустами располагался сам дворец. Впрочем, резиденцию Императора было бы точнее назвать крепостью – что-то вроде средневекового замка, только на уровне требований новейшего времени. Пожалуй, нигде в обитаемом космосе не нашлось бы крепости, равной этой по неприступности – и изяществу.
Императорская резиденция была построена по принципу средневекового замка – наружный двор, обведенный внешними стенами, и высоко поднятый над этим наружным двором собственно замок – с дворцом и внутренним двором.
Внешние стены образовывали многоугольник в двести метров высотой, с выступающими клиньями. Будучи в разрезе пирамидой, они имели пятидесятиградусный наклон. Собственно говоря, это был глухой бетонный небоскреб – и одновременно бункер, который обнимал площадь длиной в шесть километров и шириной в два километра. Внутри этой замкнутой стены с единственными воротами располагались рабочие помещения правительства и большая часть прайм-уорлдского аппарата управления. Нельзя сказать, что правительство и высшие чиновники были совершенно защищены от гибели при массированном ядерном ударе, но для разрушения этого чудовищной прочности сооружения потребовалось бы несколько прямых попаданий. Императорское правительство не прекратило бы функционировать даже в том случае, если бы все входы-выходы во дворец были завалены или блокированы. Запасов воздуха, воды и пищи хватало на десятилетия безбедной жизни.
Наружный двор крепости почти полностью занимал парадный плац, который тянулся на пять километров и упирался в семисотметровую скалу, на вершине которой располагался замок с дворцом – увеличенная копия дворца в замке Арундель на Земле.
В еще большей степени, чем при строительстве внешних двухсотметровых стен, при возведении замка был использован принцип айсберга. Жилые покои Императора и его военный штаб находились в бункере под замком на глубине в две тысячи метров.
Сама скала под замком – и соответственно над командным бункером – была сложена из каменных глыб и многометровых изолирующих слоев, поглощающих любую радиацию. Император желал, чтобы его резиденция внешне копировала средневековый замок, однако по надежности и комфорту была на самом передовом уровне.
В День Империи посетить дворец мог любой желающий – посетителей доставляли здоровенные гравиавтобусы имперской гвардии. В остальные дни внутрь попадали лишь дворцовые служащие и чиновники. В тридцати четырех километрах от дворца – в Фаулере – они садились в поезда пневмоподземки, которая доставляла их к месту работы.
Поскольку возможность оказаться в прайм-уорлдском императорском дворце в День Империи была в чем-то сродни случаю быть представленным при дворе Его Величества, Император еще в самом начале, давным-давно, сообразил, что места миллионам желающим не хватит и следует как-то ограничить число посетителей и разумно распределить их. Поэтому он установил систему допуска, которую сам же описал одному непонятливому сановнику как “трехъярусный цирк”. Самые вожделенные зрительские места располагались почти у подножья замковой горы – рядом с трибуной Императора. Туда Император приглашал дворцовых фаворитов, разного рода героев дня, представителей прайм-уорлдской элиты и прочих заметных персон.
Второй ярус амфитеатра – впрочем, было затруднительно определить, где именно он начинался, – предоставляли тем, кто своими усилиями добился высокого положения в обществе, но не входил в самый узкий круг придворной элиты. Билеты на эти места являлись предметом купли-продажи, их добивались всякими правдами и неправдами, выманивали лаской, шантажом, угрозами. Хватало людей с положением, которые полагали, что присутствие на дворцовом параде в День Империи – кульминация их жизненного успеха.
Билеты в третий ярус были наименее не престижными, потому что третий ярус располагался уж очень далеко от трибуны Императора. Эти билеты распределялись исключительно среди лиц, имеющих “прописку” в Прайм-Уорлде. Разумеется, изрядное количество билетов в итоге уходило за определенную мзду туристам, но Император закрывал на это глаза – если “местные ребята” хотят чуточку “набашлять”, пусть заработают кредитку-другую на перепродаже своего допуска.
Сами зрительские трибуны устанавливали за несколько недель до праздничной церемонии. Часть мест располагалась прямо на скате внешней стены. С практической точки зрения, было безразлично, на каком расстоянии от места действия сидел зритель: громадные голографические экраны высились на внешних стенах через равные интервалы. На эти экраны транслировались крупные планы происходящего и так же крупно показывали время от времени всех достойных внимания именитых гостей из первого яруса.
Некоторые события праздника происходили у самой трибуны Императора, у подножья замка – как, например, “спасательная операция” Стэна. Но множество других событий и показательных боев разыгрывалось на площадках в других точках парадного плаца.