При советской власти
Шрифт:
– Я вас видела, – сказала она Митричеву – Вы за ней чуть не вприпрыжку бежали. Не догнали, стало быть.
– Не сумел, – усмехнулся Гриша.
– Она к кому-то в доме пришла, не знаете? – спросил Панин.
– Откуда же! Но прежде её не встречала тут, нет, не встречала. А что она натворила, воровка, да? – глаза женщины, одетой в застиранный халат загорелись любопытством.
– Другие ваши соседи её тоже видели? – не стал отвечать на её вопрос Панин.
– А не было никого, я одна в квартире была.
– Похоже, что она нас всё-таки обхитрила, –
– Не нас, а меня, – уточнил Митричев, не желая перекладывать свою вину на товарищей.
– Выше пойдём? – спросил участковый.
– Разве что для очистки совести.
Никто более Лагутину в доме не встречал и вообще никогда не видел. Хотя осталось несколько квартир, обитателей которых дома не оказалось. Панин, передав фотографию Лагутиной участковому, попросил его вечерком заглянуть в пустующие теперь квартиры и всё-таки уточнить на всякий случай, видели ли они её.
– Есть! – по-военному козырнул участковый.
На выходе из подъезда столкнулись с дородной тётей в малиновом берете, в пухлых руках которой было по увесистой сумке. Панин, шедший первым, чуть посторонился, пропуская её, а та, увидев за его спиной крепкую фигуру участкового, радостно воскликнула:
– Егор Егорыч, а я тебя всё ищу, ищу. Здравствуй!
– Здравствуй, Дарья Тимофеевна. Знаю, зачем ищешь. Твою просьбу помню, дай мне ещё денёк, сейчас я занят вот с товарищами.
– Как скажешь, Егор Егорыч, потерпим ещё денёк, как скажешь, – согласилась женщина. – А что у нас неполадки какие? – она пристальным взглядом окинула сопровождавших участкового людей в штатском.
– Вот что, Дарья Тимофеевна, скажи-ка нам, ты вот эту дамочку в доме не видела?
Пока она рассматривала фотографию Лагутиной, пока затеялся разговор, к которому подключился и Панин, Митричев скучающим взглядом скользил по стенам замызганного подъезда, по оббитым войлоком дверям квартир. Только дверь супругов-геологов и старика Терентьева была дубовая, покрытая тёмным лаком. Рамка нижней филёнки двери немного отошла и едва заметно расщепилась. И на этом тонком, словно иголка лучике Митричев приметил не то крохотный клочок какой-то материи, не то клочок шерсти. Наклонившись, осторожно снял с «иголки» это «что-то».
– И что тебя заинтересовало? – выглядывая у него из-за спины, спросил Панин
Разговор с женщиной в малиновом берете ничего не дал, её отпустили, и сердобольный участковый взялся подсобить ей с сумками.
– Не знаю, – пожал плечами Митричев. – Шерсть вроде, – он полуобернулся к Панину. И вдруг его как током ударило: – Так это ж каракуль, елки-палки!
Оперативники некоторое время в молчание смотрели друг на друга, точно ждали, кто первый скажет то, о чём оба подумали в этом момент.
– Ты хочешь сказать… – начал было Панин.
– Именно! – не дав договорить ему, тихим шёпотом воскликнул Митричев.
– Вот это уже интересно, – Панин задумчиво посмотрел на дубовые двери квартиры, словно собирался определить, насколько
Тем временем Егор Егорович подошёл к ним, лицо его раскраснелось, на массивном носу поблёскивали капельки пота, умаялся слегка, оттаскивая сумки на последний этаж.
Его быстро ввели в курс дела. Осторожно взяв из рук Митричева маленький клочок шерсти, он потёр его между пальцами, понюхал и слегка притушил радостное возбуждение чекистов:
– У Мещерских из 10 квартиры спаниель имеется, у него такой же окрас.
Чтобы не гадать на кофейноё гуще решили, что Митричев немедленно отправляется в Контору и выясняет принадлежность шерсти, а Панин с Егором Егоровичем постерегут на всякий случай квартиру.
Вскоре чекисты знали, что найденный клочок шерсти – от каракулевой шубы. Другая новость, подоспевшая чуть позже, была ещё интересней. Выяснилось, что сын старика Терентьева Аркадий Петрович работает заместителем главного инженера на одном из секретных военных заводов в Подмосковье!
Не ожидавший такой быстрой удачи, Иван Емельянович тихонечко улыбался. Круг почти замкнулся. Есть тот, кто передаёт сведения (Аркадий Терентьев), есть через кого (Алевтина Лагутина), теперь осталось установить – кому и взять его с поличным.
Действовать нужно было немедленно. Одна группа, возглавляемая полковником Зенковым, отправилась на завод арестовывать Аркадия Петровича, а Митричеву вместе с Юрой Шнипко надлежало задержать Даму, по всей видимости, схоронившуюся на квартире в Старосадском переулке.
Панин и Егор Егорович дежурили на лестничной площадке первого этажа, пугая жильцов дома одним лишь своим присутствием. Выслушав Митричева, участковый тотчас отправился в домоуправление за слесарем: дверь в квартиру Терентьева решено было вскрыть.
…Первым в квартиру вошёл Панин с пистолетом на изготовку.
– Сопротивление бесполезно, госбезопасность! – крикнул.
Ему никто не ответил. Распахнув чуть прикрытие двери в комнату старика Терентьева, он увидел лежавшую на полу женщину в каракулевой шубке. Ту самую женщину, за которой они намедни следили…
Судмедэксперт, прибывший довольно скоро, определил, что смерть гражданки Лагутиной наступила примерно между 16 и 19 часами вчерашнего дня от удара круглым тупым предметом в область затылка.
После тщательного осмотра квартиры было установлено, что замки в квартиру и в комнату Терентьева взломаны не были, их, судя по всему, открыли соответствующими ключами. У убитой Лагутиной ключей обнаружено не было. Орудия убийства тоже не было найдено, убийца предусмотрительно унёс его с собой. Но самое любопытное было то, что в комнате, где была убита Лагутина на диване, застеленном синим шерстяным покрывалом, лежала сумочка из крокодиловой кожи, судя по всему принадлежавшая Лагутиной. Об этом говорил находящейся в ней её паспорт, а также пропуск в дом моделей. Но ведь вчера утром, когда Панин и Митричев вели Даму, у неё не было этой сумочки, в этом оба были уверены…