Причастные - Скрытая угроза

Скаландис Ант

– Оставим Шактивенанду. Надеюсь, в этом номере нас не слушают?

– Нет, - ответила Верба уверенно.
– О чем ты хочешь спросить?

– Ты знаешь, что в свой последний приезд в Берлин Семецкий жил именно в этом отеле?

– Он жил именно в этом номере, - уточнила Татьяна, - и даже пил коньяк вот из этого самого бокала.

– О, как!
– я вмиг сообразил, на что она намекает.
– И вы кувыркались с ним на этом самом ковре.

– Ты почти угадал, - сказала она спокойно.
– Мы кувыркались на диване. Но ты же меня никогда и ни к кому не ревнуешь.

Я не сразу нашелся, что ответить. Мог бы, конечно, съязвить, мол, вот, оказывается,

что называют теперь сложностями красивой жизни! Но шутить не хотелось, ведь я мгновенно вспомнил пленку, прокрученную мне Тополем, и свое странное ощущение от заочного знакомства с Эльфом. Неужели именно поэтому Семецкий вызвал во мне это сильное и непонятное чувство: ревность, зависть, стремление к конкуренции?..

– Видишь ли, Танюшка, - проговорил я медленно.
– К Эльфу я как раз ревновал, но не тебя, а сам не знаю кого: всех сразу, весь мир, самого себ.яs Звучит абсурдно, но ведь это случилось до, и это было очень сильное чувство, хотя я видел Семецкого только на экране телевизора. Я тогда сразу понял, что не хочу видеть его в жизни.

– Вот, вот, Миша. Как только мы получили твою последнюю шифровку, Тополь сразу решил, что к Эльфу должна поехать именно я. "Мистика, - сказал Леня, - исключительно по твоей части. Я в ней ни черта не понимаю".

– Так, значит, это была работа?
– я махнул рукой в сторону дивана.

– Не знаю, - задумалась Татьяна.
– Семецкий был потрясающий мужчина. Не влюбиться в него могла только снежная королева.

– А разлюбить?

– Ты про Нику?
– поняла Верба.
– Это совсем другая история. Я сейчас говорю о себе. Эльф был интересен мне во всех отношениях. Но, естественно, это была работа. Ведь именно я в конечном счете доставала эту гребаную взрывчатку для него и его бравых солдат. Мы слишком поздно поняли, что команда Большакова работает уже не на ЧГУ, а на Эльфа. Возможно, оно и к лучшему. Мы хотели, как всегда, наехать на Форманова и Грейва, а получилось, что сработали против Дитмара и кремлевской мафии.

– И что же из всего этого следует?

Она так быстро перескакивала с одного на другое, что я не успевал понять главного.

– А из этого следуют крайне интересные вещи. После гамбургского теракта в Кремле появилась принципиально новая концепция отношений с нашей службой. Фонд Би-Би-Эс, Спрингеровский центр и нас с Тополем они больше не считают своими прямыми врагами. Так что, Разгонов, Москве теперь по барабану, кто ты: Сергей Малин или простой писатель-фантаст.

– Да ты что?!
– я не мог сдержать счастливой улыбки.
– Почему же Тополь не сказал мне этого сразу?

– А потому что он этого не знал ни в июле, ни в августе, ни даже в октябре. Наши аналитики работают медленно, тем более когда им приходится перелопачивать такой объем информации. Они еще от апрельской точки сингулярности не успели в себя прийти, а тут новое дело: какой-то немыслимый Эльф, большая экономическая война, да еще в Чечне очень серьезная заваруха, и эти проклятые взрывы домов накануне предвыборной кампании в Россииs Ты же читал отчет Грейва. Да, никакого конца света не будет, но готовиться к нему надо - вот суть. И тот очень узкий круг лиц, который допущен к секретной информации, не может не понимать, сколь велика именно твоя роль во всей этой истории. По-моему, только ты один ни черта не понимаешьs

Я уже выпил свой коньяк и встал, чтобы налить новую порцию. Нормальный разговор кончился, начиналась какая-то чудовищная мистика, и я сам не знал, чего мне хочется больше: то ли напиться и снова трахаться с Вербой, то ли все-таки

напрячься, сосредоточиться и попробовать понять все до конца. Пока я выбирал второе:

– Погоди, - решил я спросить конкретно, - ты можешь мне по-простому ответить: когда я еду в Москву?

– Вот чудак-человек!
– Верба тоже допила коньяк и протянула мне свой фужер для повторной дозы.
– Пойми, простые политические причины больше не мешают твоему возвращению на родину, и наши аналитики, в принципе, даже рекомендуют тебе это. Но они не ручаются за результат, вот Тополь и мнется с окончательным решением. Ясно одно: если ты останешься в Берлине, мы все будем еще какое-то время топтаться на месте - это пассивная позиция, чреватая новыми катаклизмами. Если отпустим тебя в Москву, поставим грандиозный эксперимент - это активная позиция, чреватая не менее страшными последствиями. Лично я считаю так: делать хоть что-нибудь всегда лучше, чем не делать ничего. У Стива Чиньо похожее мнение. Разумеется, и Тимоти Спрингер рвется в бой: что может быть для ученого важнее научного эксперимента? Кедр готов разработать четкий план твоего переезда со всеми психологическими нюансами. В конце концов, даже Шактивенанда не против, он просто отмалчивается, как всегда.

– Постой, - решил спросить я, пока не забыл, - а что все-таки сказал Шактивенанда по поводу конца света в двухтысячном году. Он разделяет опасения спецслужб?

– Конечно, нет! Я была у него там, на Тибете. И он сказал главное только мне, но, в общем-то, не просил хранить в тайне. Я, например, передала его фразу Тополю. Леня поморщился и отмахнулся. Но ты, я думаю, должен оценить. Слушай внимательно и запоминай. "Конец света наступит в точности, как предсказано в ночь с тридцать первого декабря двухтысячного года на первое января две тысячи первого, но никто, ни один человек в мире, не заметит этого, и люди продолжат жить на Земле как ни в чем не бывало".

– Это все?
– спросил я на всякий случай.

– Все, - кивнула Верба.

– Здорово.

– Я примерно так же сказала. Для спрингеровского центра подобная информация вряд ли представляет научный интерес, а вот для писателя-фантастаs

– Да ладно тебе, - отмахнулся я.

– Я вполне серьезно. Сядешь писать свой роман, вот тогда и подумай над этим хорошенько.

Возникла пауза. И я решил спросить о другом:

– Вы прислали мне дела этих ребят, работающих на ЧГУ. Для чего?

– Досье команды Большакова? Ну, пятерка феноменов - это отличный литературный материал для фантаста, - съязвила она.

– А если серьезно?

– Разгонов, ты поглупел, что ли? Ты же пока еще состоишь вместе с нами в службе ИКС. А Причастные просто обязаны знать, кто и какими методами работает против них. В частности, система отбора феноменов в ЧГУ - это более чем важная для нас тема. Кстати, благодаря истории с Эльфом, мы убедились, что они и тут нас обскакали.

– Наша самокритичность не знает границ, - хмыкнул я и добавил после паузы.
– А ты специально не говоришь ни слова о главном?

– О чем "о главном"?
– похоже, она действительно не поняла, потом посмотрела мне в глаза и тяжко вздохнула: - Сумасшедший! Ты про Машку?

– Конечно. У старшего в этой команде, у Андрея, жена на самом деле Мария Анатольевна Чистякова, тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года рождения?

– Да, - сказала Верба, - я тоже вздрогнула, когда читала первый раз. И скажу тебе честно: не поленилась выяснить. Женщин точно с такими же параметрами по всей России еще ровно семьдесят три. Не считая погибших.