Причём тут менты?!
Шрифт:
Краски получились мрачными. «Роллинг Стоунз» — «Раскрась это черным», да!
— Ай лук инсайд май селф, энд си май хат из блек! — желая приободрить знакомого гардеробщика, пропел я ему в спину.
Он вновь затравленно дернулся, обернулся и с подозрением посмотрел куда-то мне за спину. Хе-хе, похоже, он решил, что в его ресторанчик пожаловал сам Мик Джеггер! Я никогда не подозревал за собой такого выдающегося вокального таланта.
— По-моему, там кто-то напился! И это днем! Слышал, кто-то орал про «черных»? — спросил он меня.
Я вышел, оскорбленный в лучших чувствах и артистических талантах. Но ничего, гениев всегда не понимали! Домой!
Я так туда и не попал. На «Пионерской» меня взяли. Я как раз успел поразмыслить о том, что у девочки Насти осталось достаточно ведущих ко мне «нитей» — по количеству телефонных проводов, если захочет, прозво-нится, второй моей мыслью было пройти к базару на Испытателей, купить домой чего-нибудь поесть, а третьей стало: «За что?!»
— В чем дело?
— Наручники надевать будем? — в традициях риторов и схоластов вопросом на вопрос ответил младший сержант. — Документы!
Конечно, заполучив мой паспорт, он двинул к «козелку». И конечно, мне пришлось покорно идти следом… Покорно? С радостью! Наконец-то я нашел, куда приложить силы! Ни в чем не повинный, добрый и трезвый (бокал пива не в счет!), я действительно почти ликовал! Ох, я им и покажу! Три часа продержат, затем звоню адвокату, переписываю данные других задержанных, в свидетели они сгодятся, а потом устраиваю вольную борьбу за справедливость! Наконец-то! Не на того напали, хе-хэ-хы!
Только тут я сообразил, что младший сержант отдает мои документы какому-то мужику в камуфляже, но без знаков различия.
Они пожали друг другу руки, меня погрузили в «козелок». Тесновато, но одному жить можно! Я вытянул ноги, положил их на сиденье напротив, закурил, заранее приготовившись получать за это втык. Машина пошла, меня так никто и не обругал.
Дальше произошло непонятное. Когда чего-то не ждешь, то и в упор не замечаешь! НА ПОЛУ ПОД ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ СИДЕНЬЕМ СТОЯЛИ ТРИ БУТЫЛКИ МОЕГО ЛЮБИМОГО ПИВА: «СТЕПАН РАЗИН», ТЕМНОЕ! Я заметил их, только когда они звякнули на повороте.
Ни фига себе «козелок»! Несколько мгновений природная шкодливость и естественное желание любого задержанного хлебнуть милицейского пивка боролись в моей душе со смутными подозрениями, что все это — какая-нибудь коварная, дьявольская провокация. Кто-то считает, что у нас христианская страна, кто-то называет ее безбожной, но ведь на самом-то деле она давно уже мусульманская! Только строгостью шариата к употребляющим спиртные напитки можно объяснить тот факт, что со времен прихода к власти «Горби энд Барби» даже признаки «легкого алкогольного», даже и не за рулем являются поводом для задержания. На практике это выглядит следующим образом: можно склеить себе челюсти «Стиморолом», можно даже разжевать головку чеснока, но если ты съел достаточно, чтоб «хитрая трубочка» смогла это подтвердить — не нужно других причин!
Один-единственный стаканчик ресторанного «Сплендида» ничего не даст. А вот еще плюс три бутылочки пива… Ага, похоже, на Васильевский едем, к экспертам. С Коменда-на, во всяком случае, выехали. Нет, ребята, хоть и смешно, конечно, залезть в «козелок» трезвым, а вылезти пьяненьким, нет-нет! Не надейтесь!
Однако куда ж мы все ж таки едем?! «Козелок» миновал все ближайшие отделения милиции, на Большой проспект Петроградской тоже не свернул, значит, не на Васильевский, все же — в центр. В центр?! В «Хитрый домик» опять? Так, нужно срочно вспомнить, как Гаррик утром этого своего «знакомого дядьку» там вычислил! И ну его, пиво! Тоже мне, подстава!
Не думал, что предстоит такой долгий путь. Знал бы — не курил, а то — устроил газовую камеру. Приговорил себя без суда и сам же привел приговор в исполнение.
Куда?! Что за черт?! Куда?!
Ломиться в стенку, чтоб услышали в салоне, не имело смысла. Меня определенно везли не в Большой дом, не на экспертизу, вообще — не в милицию, ведь мы уже миновали столько чудесных местечек районного значения. Но нет, и центр остался позади, и теперь уже машина все так же быстро начала удаляться от него, похоже, шофер собирался выбраться на Московский.
А там? Я позволил себе немного помечтать: с сиреной довозят до Пулково-2, погружают на борт «боинга», торжественно депортируют из страны за связи с подозрительными элементами типа Корнева, я быстро устраиваюсь младшим дворником на какой-нибудь из «астратуровских» пляжей на Крите… Нет, еще обязательно до посадки в самолет должна состояться гражданская казнь! Да! Правда, шпаги у меня нет, но, скажем, младший сержант сможет сломать над моей головой ресторанный шампур… или свой «Макаров». Так, чтобы прорекламировать меня как следует.
Сволочи! Это уже свинство! Да! Натуральное! В собственном соку!
Мы резко свернули на Московское шоссе. Во-первых, Пулково начал так же растворяться в дымке моих собственных мечтаний, весьма похожих к тому времени на самый обыкновенный папиросный дым, во-вторых, самое обидное, меня начало здорово потряхивать. Они же так разобьют собственное пиво!
Я открыл первую бутылку. Всматриваться в салон было бесполезно, зарешеченное окошко имелось, но кто-то постарался, измазал его краской, хотя это и не по уставу! Становилось все больше и больше похоже на то, что, пока мы с Гарриком ругались на «Астратур» и Василиваныча, Рельсын издал расстрельный указ, предусматривающий высшую меру социальной защиты в ответ на… за что меня все же задержали?! Безобразие! Я буду жаловаться Господу!
Помолиться не удалось. Я хлебнул пивка (пивнул! хлеба мне никто не предложил!), рискнул еще раз закурить. Неужто привезут сейчас в темный перелесок, да попросят вырыть ямку, да… «Козелок» действительно катил уже какими-то, непонятными дорогами: лес да лес кругом, верней, позади. Ничего рационального мне не пришло в голову за все последующие минут двадцать-двадцать пять поездки. Причем последние метры мы явно уже преодолевали по пересечнной местности. Наконец остановились. Сообразить — нет, ничего я не сообразил. А вот подготовиться к неожиданностям времени у меня хватило.
Есть такое понятие — лебединая песня. Вы слышали? У лебедей отвратительные голоса, они даже не курлычут, не журавли. Они препоганенько шипят. Вот я и сообразил, что это не сами лебеди поют перед смертью, нет! Просто их пристреливают при первой же попытке поупражняться в бельканто.
Лучше не петь раньше времени!
Заднюю дверцу «козелка» распахнули, меня вытащили на природу. Не милицейские. Парни в камуфляже без знаков различия. Не в голубом — в армейском. Я огляделся. Многое мне стало понятным, как это ни банально.