Причина остаться
Шрифт:
Я со вздохом натягиваю на голову одеяло.
– Ты коварная манипуляторша.
Оливия сдергивает с меня одеяло:
– Ага. И максимум в восемь часов я требую фотодоказательство, что ты там.
У меня вырывается рык.
– Почему для тебя это так важно? Седрик не единственный симпатичный парень на острове.
– Ты хоть раз проверяла его Инстаграм?
– Конечно нет! А ты?
Меня не должен удивлять ее смех.
– Я подписана на него с прошлой недели. Этот парень ходит на демонстрации против брексита [19] и репостит выступления Джины Миллер [20] . К тому же у него самая страшная кошка на свете. Бурого цвета и с одним глазом.
19
Брексит (англ. brexit:
20
Британская политическая активистка.
– Черт.
– Все не настолько плохо.
– Нет, в смысле: черт, это слишком хорошо звучит. Политически активный, умный, любит кошек, не поверхностный.
– Спортивный, – вставляет Ливи, как будто я могла об этом забыть. – Он бегает. Регулярно. В парке или на побережье.
– Все чересчур идеально, – говорю я. – Либо он станет главной любовной трагедией в моей жизни, либо этот тип – одно большое шоу, а в реальности – психопат.
Оливия закатывает глаза:
– Либо ты просто истеричка, а он – не более чем приятный парень, с которым ты не хочешь знакомиться, потому что его кошка без одного глаза для тебя чересчур идеальна. Чего ты на самом деле хочешь? Чего ты так боишься?
– А почему тебе это так важно? – откликаюсь я, стоически игнорируя ее последний вопрос, пусть это и – не могу выразиться иначе – чертовски хороший вопрос. – Можно подумать, что ты в него втрескалась. Почему бы тебе самой не пойти?
– Пошла бы, – в удивительно хорошем настроении заявляет Ливи, – если бы не Польша.
– Польша?
– Польша. Ее зовут Десна, ее семья владеет индийским рестораном на Уолтон-стрит, где я всегда беру чхоле бхатура [21] , и она так божественно играет таинственную католическую Польшу, что я влюбилась сразу во все. В Польшу, чхоле бхатура и в Десну.
21
Блюдо индийской кухни; нут в густом пряном и остром соусе с пышной лепешкой, пожаренной во фритюре.
Выпрямившись на кровати, я тереблю пальцами завязку на кофточке-«кармен».
– Ей нравятся женщины?
– Отличный вопрос. – Оливия широко ухмыляется. – Без понятия. Мне об этом известно не больше, чем тебе – планирует Седрик Бенедикт завести с тобой что-то серьезное или просто хочет залезть тебе под юбку. Но мне дико любопытно это выяснить.
Я вздыхаю:
– Я подумаю.
Ухмылка подруги превращается в сияющую улыбку.
– Но сначала позвоню маме и напишу Нанне.
– Главное – правильно расставить приоритеты. – Она пальцами снимает чуть подсохшую краску с волос. – А я сперва схожу в душ. Меловая краска с волос смывается?
– Я очень хочу, чтобы ты участвовал, Седрик. Werkelijk [22] . Но в этот раз не смогу менять курс ряди тебя. Институт без проблем собрал экспедицию только потому, что ожидается оптимальная погода, но бюджет небольшой. У меня не будет возможности высадить тебя где-нибудь.
Из-за голландского акцента капитана Яннеке Верстратен даже ее серьезные фразы всегда звучат невероятно дружелюбно, почти мило, но я расслышал то, что она хочет мне сказать: если поплывешь с нами, все должно пройти гладко.
22
Правда (голланд.).
– Знаю, капитан. И я действительно благодарен за второй шанс.
– Ach wat [23] , я тебя умоляю! – Яннеке встает, вынимает стакан из кофеварки и наливает нам обоим. На ее движениях ни секунды не отражается то, что корабль постоянно слегка покачивает, даже когда он пришвартован в гавани. – Ты и третий получишь, если это будет зависеть от меня. Ведь из всех ученых, которые когда-либо отправлялись с нами, ты первый, кто приходит поздороваться с нашей командой в вашем порту и угощает lekker [24] сконами.
23
Да что там (голланд.).
24
Вкусными (голланд.).
– Заметил, что ты их любишь. – Однако я не ожидал, что большинство моряков вежливо откажутся от нашей традиционной английской выпечки. Как и того факта, что их хрупкая женщина-капитан слопает чуть ли не половину булочек, которые я принес на всю команду.
Помимо прочего, это не просто визит добро-пожаловать-в-Ливерпуль, а в первую очередь извинение. В прошлом году я уже участвовал в качестве практиканта в исследовательской поездке на борту «Клеверига», и пользы от меня тогда было мало. Вместо этого капитан Верстратен и ее экипаж потратили на меня полдня, потому что мне пришлось прервать путешествие. Полдня, за которые ей тогда попало, о чем я узнал намного позже.
– Я больше хотел поблагодарить, а не поздороваться, капитан. Сама знаешь почему.
Яннеке какое-то время смотрит на меня, пряча улыбку в уголке губ. Ей сорок с небольшим, однако в своих линялых футболках и с толстой косой светлых волос она выглядит гораздо моложе, хотя солнце оставило ей тысячу мелких морщинок вокруг глаз. Ее слово на этом корабле закон. И тем не менее ей можно рассказать все без исключения.
– Пожалуйста, Седрик. А я уже с нетерпением жду вторника. Если осилишь, будь на пристани вовремя. Если же нет…
В воздухе ненадолго повисает тишина. Через открытую дверь маленького практичного камбуза, судовой кухни, доносится музыка. Это один из туристических паромов, и из динамиков раздается не что иное, как «Ferry Cross the Mersey» группы «Gerry and The Pacemakers».
Яннеке кладет булочку в рот.
– Это «The Beatles»? Я слышала, вы тут ничего, кроме «Beatles» не слушаете. Но даже на кораблях?
Мы оба не можем сдержать смех, и следующие двадцать минут я делюсь с Яннеке советами, как ей провести свободные выходные в Ливерпуле. Параллельно мы моем кофейные чашки, а потом, несмотря на то, что начинается дождь, прогуливаемся по «Клеверигу», который теперь останется один у причала на долгие выходные. Яннеке проверяет швартовку, каждую дверь и каждый люк. Оставшиеся матросы уже сошли на берег, и на соседних кораблях в этом районе порта ранним вечером тоже мало что происходит.
– До вторника, – говорю я, когда мы заканчиваем и Яннеке берет свой увесистый рюкзак, чтобы отправиться в отель. – А если нет, то увидимся в другой раз.
– Увидимся, – с улыбкой отзывается Яннеке. – Я уверена. До скорого, Седрик. Doei! [25]
Парковка расположена между фабричным зданием из красного кирпича и гаражным комплексом этажей на двенадцать, однако, несмотря на отметку о наличии здесь службы безопасности, доверия не вызывает. Как хорошо, что старые маленькие машинки вроде Гомера издалека кричат угонщикам: «Брать тут нечего, но из чувства сострадания можешь сам оставить что-нибудь внутри».
25
Пока (голланд.).