Причина смерти
Шрифт:
Вышедший из караулки вооруженный охранник улыбнулся — мы не были здесь чужими — и поднял шлагбаум. Мы припарковались на большой площадке напротив самого высокого из зданий — «Джефферсона», как его здесь называли, — бывшего центром Академии. В нем находились и почта, и тир, и столовая, и магазин, и даже спальные помещения на верхних этажах, включая специально оборудованные комнаты для взятых под защиту свидетелей и шпионов.
Агенты-новобранцы в хаки чистили, разбирали и собирали оружие в ружейной комнате, и в какой-то момент мне даже показалось, что я всю жизнь вдыхала запахи масла и растворителей, слышала
— Куда идем, бог его знает, — проворчал Марино, когда мы вошли в лифт.
— Давай не будем торопиться. Всему свое время.
Стальные дверцы закрылись, отрезав нас от агентов в новеньких форменных головных уборах.
Марино нажал кнопку нижнего уровня, создававшегося когда-то давно как бомбоубежище для Гувера. [42] Отдел профайлинга, как его по привычке называли во всем мире, находился на глубине в шестьдесят футов, и от ужасов, которые открывали для себя работавшие там люди, невозможно было отвлечься даже взглядом в окно, поскольку таковые просто-напросто отсутствовали. Признаться, я никогда не понимала, как Бентон работал в этих условиях год за годом, потому что я сама, когда консультации затягивались больше, чем на день, начинала сходить с ума и думала только о том, чтобы уйти, уехать, вырваться оттуда.
42
Гувер Джон Эдгар (1895–1972) — американский государственный деятель, занимавший пост директора Федерального бюро расследований на протяжении почти полувека, с 1924 г. до самой своей смерти в 1972 г.
— Всему свое время? — проворчал Марино, когда лифт остановился. — При нынешнем сценарии времени у нас уже нет. Мы опоздали. Начали врубаться, когда чертова игра уже закончилась.
— Еще не закончилась.
Мы прошли мимо дежурного и свернули в коридор, который вел прямо к кабинету начальника отдела.
— Да уж, будем надеяться, что все это не кончится полным крахом. Вот же, дерьмо. Эх, нам бы сообразить раньше. — Как всегда, когда злился, Марино шагал быстрее.
— Мы не могли сообразить раньше, потому что мало знали.
— А я думаю, кое о чем следовало бы догадаться уже после того странного звонка. Да и потом…
— Ради бога, перестань. О чем мы могли догадаться после звонка? О том, что террористы планируют захватить атомную электростанцию?
Секретарша у Бентона была новая, и я никак не могла вспомнить, как ее зовут.
— Добрый день. Он у себя?
— Как вас представить? — с улыбкой спросила девушка.
Мы назвали свои имена и, набравшись терпения, подождали, пока она доложит о нас боссу. Разговор длился недолго.
Секретарша положила трубку и посмотрела на нас.
— Можете войти.
Уэсли сидел за столом, но при нашем появлении сразу же вскочил. Вид у него был, как обычно, серьезный и даже хмурый. Возможно, этому способствовали серый шерстяной костюм и черный с серым галстук.
— Можем пройти в конференц-зал, — предложил он.
— Зачем? — Марино уже усаживался на стул. — Ждешь кого-то еще?
— Вообще-то, да.
Я осталась стоять, позволив себе лишь на мгновение встретиться с Уэсли взглядом.
— Вот что я вам скажу. — Бентон на секунду задумался. — Давайте останемся здесь. Подождите минутку. — Он подошел к двери. — Эмили, найдется еще один стул?
Мы сели, секретарша принесла еще один стул, и все это время Бентон с трудом сохранял видимость спокойствия. Я знала, каким он бывает, когда нужно сосредоточиться на чем-то одном и принять решение. Знала, каким он бывает, когда страшно.
— Что происходит, вам уже известно.
— Нам известно то же, что и всем, — ответила я. — Мы слушали новости по радио. Одно и то же, по сто раз.
— Может, начать с начала? — предложил Марино.
— У энергокомпании есть окружной филиал в Саффолке, — начал Бентон. — Сегодня, после полудня, оттуда выехал автобус с группой в составе примерно двадцати человек. Заявленная цель — обучающий тренинг в аппаратной Олд-Пойнта. Все мужчины, белые, в возрасте от тридцати до сорока. Все представлялись служащими компании. Им удалось проникнуть в главное здание, где находится аппаратная.
— Они были вооружены, — вставила я.
— Да. На проходной, где стоят рентгеновские аппараты и другие детекторы, они достали полуавтоматическое оружие. Погибли люди; насколько нам известно, три служащих энергокомпании, включая физика-ядерщика, который пришел туда по какому-то делу и случайно задержался на проходной.
— Какие выдвинуты требования? — спросила я. — Они сказали, чего хотят?
Уэсли посмотрел на меня.
— Вот это нас и беспокоит. Мы не знаем, что им нужно.
— Но людей они отпускают, — подал голос Марино.
— Знаю. И это нас тоже беспокоит. Обычно террористы так себя не ведут. — Зазвонил телефон, и Бентон поднял трубку. — Да. Хорошо. Пусть заходит.
Вошедший в кабинет генерал-майор Линвуд Сешнз поздоровался с каждым из нас за руку. Чернокожий, лет сорока пяти, симпатичный мужчина в морской форме, он чинно опустился на стул и поставил на пол пухлый портфель.
— Спасибо, что пришли, — сказал Уэсли.
— К сожалению, повод не самый радостный. — Генерал наклонился и достал из кейса планшет и папку.
— Мы все в одинаковом положении. Познакомьтесь: капитан Пит Марино из полиции Ричмонда и доктор Кей Скарпетта, главный судмедэксперт Вирджинии. — Уэсли снова посмотрел на меня и на этот раз не стал отводить глаз. — Они работают с нами. Доктор Скарпетта, кстати, занимается делами, которые, как мы полагаем, имеют отношение к сегодняшнему происшествию.
Генерал кивнул, но от комментариев воздержался.
Уэсли перевел взгляд с меня на Марино.
— Для начала позвольте познакомить вас с информацией, не имеющей прямого отношения к данному происшествию. У нас есть основания считать, что суда, стоящие на базе ВМС в Норфолке, продаются в недружественные страны. В их числе Иран, Ирак, Ливия, Северная Корея и Алжир.
— А что за суда? — поинтересовался Марино.
— Главным образом подводные лодки. Мы также подозреваем, что верфь покупает их у России, а затем перепродает.