Шрифт:
Глава 1
Восклицательная глава
Она, трижды для него бывшая (любовь, смысл жизни и жена), умела в двух словах очень чётко, программно объяснить дальнейшее развитие их отношений, и на его вопрос: «Ну и как дальше будем жить?», – последовал её не требующий дополнения ответ:
– Алиментарно, Шурик.
После чего она, бросив на него последний безрадостный для него взгляд, разворачивается и, оставив его в недоумении, такая красивая сволочь, не спеша удаляется в свой, уже не связанный с ним путь.
– Но я не Шурик! – Спустя удаляющееся мгновение звука хода её ног, до него наконец-то, доходит понимание того, что же его всё-таки так подспудно напрягло в этих сказанных ею двух словах, что вызывает в нём полный недоумения, с нотками истеричного
– А разве это для меня сейчас имеет хоть какое-то значение, Вася? – В такт её цоканья каблучков, до него (да какого опять к чёрту Васи) доносится эта ведущая к безнадежности его будущего, ошеломляющая сознание правда.
– А как же наша клятва о вечной любви на мосту влюбленных, где мы с тобой повесили замок, а ключи от него, в знак вечности и нерушимости любви выбросили в реку? – Он в сердцах пытается давить на присутствующую приземленность, закрепившую их небесные отношения. Ну а разве он забыл о том, что когда замки теряют свои ключи, то в случае необходимости на смену им приходят свои отмычки, решающие эту проблему скрепления связей.
– Если ты не заметил, то я тебе подскажу. Я свой замок от сердца уже давно поменяла на кодовый. – Ветер доносит до него свою ответную приземленность.
– Но…– Пытается что-то вспомнить Он, но до него доносится своё, Но-воспоминание.
– Совет да любовь! – Так и шумит в его ушах это свадебное напутствие, которое и стало тем камнем преткновения, разбившим через этот совет или вернее советы всяких советчиков, их любовь. А ведь он знал же тот самый главный жизненный совет: никогда не слушай советов. И что толку. А как говорится, ничего так легко не даётся как эти советы, которыми на этом первом своём совместном жизненном пути, так слишком обильно посыпали этот их путь. Где Он в своём подходе с начала к ней, а следом в их взаимоотношениях, руководствовался только одним напутственным советом бывалого знатока, который, не смотря на свою бывалость, почему-то так и ведёт отшельнический образ жизни в одиночестве, что, наверное, и есть тот носимый крест всех истинных советчиков.
– Надо уметь так преклонить колени перед ней, чтобы в этом твоём действии не было видно капитуляционной покорности, а это значит, показать ей свою макушку головы так, чтобы не было видно твоего тыла, затылка – отдаёт совет советчик, – и лишь тогда ты сможешь сохранить баланс ваших взаимоотношений, где твоя сила будет одновременно находиться у неё в услужении и уважаться ею.
И вот Она, как особа явно имеющая свою полётную связь с небесами (все ангелы небесной красоты находятся в этой родственной связи), не смогла остановиться на чём-то одном, и поэтому слишком зациклилась на этом перебирании советами, что, в конце концов, и вылилось в свой залётный перебор.
А ведь советчики – это такая субъективная масса, которая по своей наглости и нахрапистости, наверное, не знает себе равных. И не успели вы, споткнувшись на улице, после своего падения на землю даже привстать, как они тут как тут, спеша вас наградить своим искренним советом: «Вам надо быть более внимательным на дороге».
– Да я, чёрт возьми, знаю это и без вас, – рычит Он, правда про себя. Ведь когда тебе добра желают, будет невежливо посылать очень далеко это добродушие, и как говорят, от добра добра не ищут (или эта пословица подходит для другого случая?). Ну, в общем, постепенно Она, как особа очень участливая в такой полной советов жизни, впитав в себя эту её тенденциозность, взяла и перенесла всю свою такую качественность бытия, уже вовнутрь их общей семейной обытованности. Где теперь только и были императивно слышны её советы ему: «Это не делай, а это делай именно вот так; туда смотри, а туда даже не думай… А я сказала, быть по-моему, и точка! Понял, Гамлет затрапезный?». – На что от него следовало… Нет, не молчание, которое могло бы быть воспринято как акт его немого неповиновения, а невнятный защитный лепет, утверждающий, что она не так его поняла.
– Он тряпка! – ему вдруг вспомнился этот её отзыв кому-то там по телефону, и он, имеющий на всё своё покорное мнение, не придав большого значения этой констатации чьего-то (как оказывается его) факта, не стал прислушиваться (уже усвоил, что плыть по течению будет комфортней и безопасней) к звучащим интонациям её голоса. А ведь надо было. Ведь кто как не они, большие знатоки трикотажа, умеют так чётко воочию разбираться во всех
И кто знает, насколько бы далеко зашли эти их супружеские взаимоотношения, прошедшие даже стадию рождения одного ребенка (естественно женской наружности), если бы её уровень, как и следовало ожидать от натуры не только действенной, но и имеющей ангельский вид, не перешёл из количественного фактора в своё качество. Чему, как и следовало ожидать стороннему наблюдателю, но только не самим близко заинтересованным лицам, посодействовали эти, или, вернее сказать, содействовал советчик, относящийся к тем натурам, которые используют советы по полной программе, в которой первостепенное место занимают его личное я. В общем, это был не просто какой-то советчик-любитель, которому надо было лишь почесав языком (это его конечная цель), тем самым указать на своё ходячее мнение. А это был уже можно сказать, профессионал своего советливого дела, где все его советы служат лишь только одному, его целевому делу, в осуществлении которого ему категорически не нужны ничьи советы.
Вот так и получилось, что Она оказалась в сфере влияния такого советчика, имеющего, в отличии от него, своё должностное влияние, статус и все сопутствующие высокому положению вещи, в обаяние которых и попала Она. После чего между ними всё окончательно и было разрушено. Нет, Он конечно попытался что-то предпринять. Но всё же уже было поздно. И на свои безуспешные попытки что-то предпринять, он получил от неё свой, как всегда очень великолепный и не короткий, а краткий (разница очень огромная) ответ: «Теперь уже нам не быть. Теперь уж гамлетствуй, как твоей душе угодно!»
– Кто? – впервые за время их совместной жизни Он сорвался на крик.
– А разве это имеет хоть какое-то значение? – Сверху вниз Она удивленно посмотрела на него, вдруг и не вдруг ставшего для неё каким-то жалко-неприятным, после этого неуместного для неё, но не для него вопроса.
– Имеет! – Закричал уходящей ей вслед Он, чья истерика отчаяния не знает для себя никаких достоинств, через которые бы она не смогла переступить и опустить его в самый низ, на самое дно. Но кто же этот таинственный советчик, о котором Он имел свои только предположения. О котором после её ухода, уже, наверное, не имело смысла что-либо знать, но человек такая запасливая натура (кто знает, может в следующий раз данная информация позволит избежать таких для себя недоразумений, в общем, ваша природа для своей выживаемости требует любых знаний), которая непременно хочет быть в курсе всех причин, которые влияют на тот или иной ход событий.
Но пока что у него были одни предположения. А раз так, то Он решил взять на вооружение имя из современной популярной сказки и назвать его просто «козёл». Но пока у него текли слёзы больше из сердца чем из глаз, одна ненавязчивая мысль всё же посетила его, заставив узреть то, чего он, занятый только своей болью, до этого не замечал.
– А может? – Ошарашенный этой мыслью, Он не смог удержать в себе этот страшный для себя вопрос. – Нет, не может быть. – Он всё-таки попытался противодействовать словесностью той накрывшей его правде, которая всё больше окатывала его своим, так горячо всеми любимым холодным душем, в каждой капельке которого явно отражалась та неумолимая истина, говорившая ему, что все эти советы и даже тот неуловимый советчик, это совсем не причина, а всего лишь следствие её нелюбви к нему.
– Не может быть! – Его крик отчаяния потряс квартиру, вернув его обратно на улицу, всё также одиноко смотрящего глубоко в себя.
– И что теперь? Конец света или, вернее сказать, моего света. – Промямлив, Он рефлекторно почувствовал головокружение и слабость в ногах, посмотрел по сторонам в поисках подходящей для того чтобы присесть лавочки. Но, не обнаружив её, из-за невозможности получить необходимое в самый требуемый для себя момент, в сердцах махнул рукой на это существующее должное. После чего Он тут же на тротуаре бухнулся на колени в позу потерявшегося в этом мире безнадеги и, свесив вниз голову, закрыл свои глаза и представил этот свой конец света. Хотя возможно, его падение в этот самый низ на колени, было всего лишь актом его воображения, что для него было совершенно не важно, когда он находился в самой своей глубокой впадине. – Интересно, почему самое глубокое место на земле называется многозначительным, ведущим чёрт знает куда, словом впадина, а не какой-нибудь просто ямой? – задался Он первым вопросом.