Придорожная закусочная, или Они все так делают: Комедия
Шрифт:
Курт. Герберт прав. Этого у нас не отнимешь. От нас не так-то просто отделаться и при дневном свете.
Герберт. Мы проскальзываем сквозь них, как пища по пищеводу.
Некто проходит мимо и незаметно, как бы между делом, уносит велосипед без переднего колеса. Собеседники не обращают на это внимания.
Официант. Если бы вы подошли к вашим дамам переодетыми и неузнанными, вы, господа, могли бы делать с ними то же самое!
Герберт. Возможно. Но не актуально. Невозможно. Одной свободной рукой их не схватишь.
Курт.
Герберт. Они только с нами теряют голову. Да и мы свои головы не украли. Пришлось потрудиться, прежде чем они у нас заработали как надо.
Курт. Да, только так, не иначе!
Официант. Неважно, как они у вас работают. Вы уже вскрыли упаковку, в которой природа держит время. Теперь и вам надо узнать, что это такое. В ваших кассетах собраны всевозможные соблазны, они хватают вас за горло, играют с вашими членами. Видео, к примеру — импозантнейшая коллекция всего того, чего ждут от нас женщины и чего мы хотим от женщин. Аплодисменты! Аплодисменты! Каждый из вас, господа, маленький пруд со стоячей водой, а женщинам хочется вместе с вами образовать бурный поток, в котором их чувства снесут запруду, а ваши окончательно свихнутся. Мне жаль вас, господа! Вы увязли по самое некуда! И все время эти поскрипывающие, чавкающие звуки! Эти наигранные приступы страсти! А нужен всего лишь открытый кем-то водопроводный кран. Брызги взлетают вверх, женщинам это по нраву. Ну и возня начинается, когда в душе бушует буря! Благодарю покорно! Только души нам и не хватало! Нет, подождите, душой тут пока и не пахнет! Сперва от вас потребуют, чтобы вы лизали и мяли. При этом часто случается, что вы уже брызнули и обмякли, исчерпав запасы свои. Разве я не прав?
Герберт. Не знаю, не пробовал. У нас не дискуссия, а наказание какое-то.
Курт. А мне своей единственной свободной рукой не раз приходилось запускать прибор Изольды.
Официант. От деловых качеств и способностей ваших жен прямо-таки в дрожь бросает. Они всегда больше думают о жизни вообще, чем о конкретных тарелках да вилках. Ваши супруги однозначно относятся к тому типу женщин, которые из своего пола делают существо, не оставляющее рядом с собой места никому другому.
Герберт. Собственно говоря, они всегда отлично нас понимали. Поэтому нам ни к чему понимать их.
Курт. Изольда знает, что нужно делать. Но предпочитает не делать, а говорить об этом.
Герберт. Да, они за словом в карман не лезут, но что нам-то делать с их словами?
Курт. Они говорят так, будто собрались разобрать себя до основания, камешек за камешком.
Вбегают бойкие жизнелюбы, раздетые кто больше, кто меньше, и гоняются друг за другом. Один, в подштанниках, задыхаясь, едва слышно бормочет:«Ты предлагаешь им полюбоваться на свои по меньшей мере двадцать три целых и семь десятых сантиметра, а они убегают от меня, как дети от порки. У них голова болит. Они тяжело вздыхают. Всегда у них что-то не в порядке. Хоть бы раз подготовились как следует». Один из этой компании уносит сумку с клюшками для игры в гольф. Собеседники этого не замечают.
Официант. Рекомендую парочку небольших перемен! Хватит ли у вас мужества однажды стать другими, перемениться? Даже приклеенные бороды поднимают настроение ночных мечтателей по меньшей мере на полградуса. Вас не узнают глупые создания, которых ваши жены уже много лет пробуждают к жизни в своих норках. Так покажите же женам, чего вы стоите! Правда, они сперва быстренько, в телеграфном стиле, займутся на кухне своими тарелками и вилками, но потом станут послушно принимать те позитуры, которые предписала им природа. Вполне возможно, ими уже попользовались другие. Природа благоволит молодости. Она учит молодых рано вскакивать, чтобы успеть на концерт поп-музыки.
Герберт. Но что делать, если тебя сразу узнают по твоему славному, упругому и большому естеству? Есть вещи, которых не переоденешь! Они легко узнаваемы.
Курт. Меня тоже можно запросто узнать по моему крохотному мальчику-с-пальчику.
Официант. Тут все дело в настрое. Старайтесь вести себя не так, как обычно. Это не требует большого труда, ваши жены уже много лет не разглядывали вас вблизи. Когда в их органах пронзительно зазвенит тишина, они непременно снимут трубку. Причем ту самую, из которой изливается ваше чудесное настроение. И ваш привычный, до чертиков надоевший вид вдруг покажется женам незнакомым и новым или почти новым.
За соседний столик садятся две подвыпившие, полураздетые пары. Они смеются, слышны только обрывки реплик, так как в кафе играет убаюкивающая, как в универмагах, музыка. Официант склоняется над Куртом и Гербертом, кладет перед ними меню, что-то рекомендует, но они не сводят глаз с четверки за соседним столиком.
Первый мужчина. Где вы припарковались?
Вторая женщина. Прямо перед туалетом. Лучше бы сразу туда пойти. Всюду, где собираются люди группами, обычно не протолкнешься.
Первый мужчина. Это в тебя не протолкнешься! А вообще-то твой большой клитор, о котором ты толковала в машине, действительно подарок Венеры! Для меня он означает только одно: работу и работу.
Вторая женщина. Ты спрашиваешь так, словно я животное. Он вскакивает, только когда его как следует потреплют.
Второй мужчина. В мое тело уже встроены экстримы. Я заплатил за них больше номинальной стоимости, когда покупал свой автомобиль.
Первый мужчина. Экстрим! Я человек непритязательный, коллекционирую ношеные дамские трусики и колготки фирмы «Волльфорте».
Первая женщина. Можешь взять мои! (Снимает с себя под столом колготки и протягивает мужчине. Тот нюхает их и бросает в мусорную корзину.)
Первый мужчина. Не та фирма! Они не из геркулана!
Вторая женщина. Вы считаете, я должна покупать мужу насадку на его маленькое естество?
Первая женщина. Прошлый раз здесь был представитель фирмы, объяснял, как эта насадка функционирует. А не купить ли тебе для его пениса-недоросля вакуумный насос?
Вторая женщина. Это выведет его из себя быстрее, чем телепередача на политические темы.
Первый мужчина. Сюда все время приезжают женщины, которые не умеют ни по-древнегречески, ни по-среднегречески, так как не учились иностранным языкам. Но я тут же смываюсь, если никто не отвечает на мой стук, причем в любую дверь, уверяю вас. Тут же исчезаю в кустах. Меня могут иметь все, но только не избранные. Впрочем, вы к избранным не имеете никакого отношения.