Приемы Холлистока. Манон, Роуд Макс (maxroud)

Приемы Холлистока. Манон

на обложку

Роуд Макс

Шрифт:

Полежав ещё немного и напряженно прислушиваясь, затем Манон села на кровати, но тут же схватилась за голову, глубоко запустив пальцы себе в волосы. Какая боль! Внутри все сжало, словно тисками, но... Несмотря на болевые ощущения, Манон резко отдёрнула руки, а затем осторожно, с опаской, провела ладонью по волосам: на ней был парик! Длинные, мягкие, шелковистые волосы не имели ничего общего с её обычной короткой прической! Первым желанием, появившимся совершенно инстинктивно, было немедленно сорвать с себя этот нелепый аксессуар, но дернув за длинную прядь, свисавшую

на лоб, Манон ощутила сильный дискомфорт — эти длинные волосы, несомненно, были её собственными!

Как такое может быть? В замешательстве Манон вновь и вновь проводила рукой по голове, в которой путались самые невероятные мысли. Может быть, после выхода из ресторана что-то случилось, она долгое время провела в коме и волосы успели отрасти? Но нет, она не в госпитале, это точно. Может быть, из госпиталя её забрали на дом и за ней присматривает сиделка-медсестра? Но нет. Манон внимательно, сантиметр за сантиметром, ощупала своё тело. Да, она значительно похудела, но на ней была всё та же одежда, что и в тот вечер... Что происходит?! Манон встала с дивана и медленно пошла к плотно зашторенному окну. Сейчас она узнает, где находится! Подойдя к портьере вплотную, она немного отодвинула её в сторону, но ворвавшийся снаружи яркий солнечный свет буквально отбросил её назад, причинив неимоверную боль, схожую с тем, как будто её обдали кипятком. Страшно закричав, Манон упала на ковёр, извиваясь в невообразимых муках. Она стонала и рычала, она рвала на себе одежду, словно та была причиной этого нестерпимого жжения...

Впрочем, прошло совсем немного времени, и Манон почувствовала, что ей стало легче. Значительно легче. Она затихла и вновь прислушалась — не стали ли её крики причиной движения в квартире? Нет, вроде бы всё тихо. Манон поднялась с пола, провела рукой по лбу, по щекам, поморщилась от неприятного ощущения на шее, успев при этом отметить, что кожа её кажется более мягкой и нежной, чем обычно, а затем направилась к двери. Не заперта ли она? Потянув за ручку, Манон приоткрыла маленькую щелку и затаила дыхание... Теперь она явственно слышала, что в помещении, расположенном в самом конце длинного коридора, открывшегося за дверью, работал телевизор.

Ну что же, значит, в квартире она была не одна. Стараясь ступать как можно тише, Манон вышла из комнаты и пошла вперёд. Она прошла по коридору мимо одной закрытой двери, второй, третьей... Приблизившись к четвёртой комнате, дверь в которую была широко открыта, перед входом она остановилась, но пока собиралась с духом, чтобы сделать следующий шаг, оттуда, заглушая бормотание телевизора, послышался звонкий мужской голос:

– Входите, Манон! Бояться здесь нечего, уверяю вас.

Осторожно заглянув в комнату, оказавшуюся кухней, она увидела двух мужчин, сидевших за столом. Один из них, высокий, немного худощавый, с тонкими чертами лица, был ей незнаком, зато во втором она сразу узнала своего недавнего спутника. Не зная как себя вести под их пристальными взглядами, она помахала Масси рукой:

– Привет, Джек!

– Джек?
– Холлисток посмотрел на своего помощника.
– Конспиратор!

– Нормальное имя, - Масси пожал плечами.
– Мало ли что, не своим же мне называться?

– А почему бы и нет? Мы во Франции, и твое итальянское имя звучало бы гораздо уместнее этого Джека. Проходите, Манон, не стесняйтесь. Позвольте представится: меня зовут Генрих, а этого господина зовут Масси.

– Масси?
– переспросила она.
– А я думала — Джек.

– Какая разница?
– тот вновь пожал плечами.
– Изменило бы это что-нибудь? Как себя чувствуешь, Манон?

– Ужасно, - призналась она.
– Что произошло?

– Вы знаете, кто мы?
– спросил Холлисток.

– Нет.

– А вы послушайте свой внутренний голос.

– Внутренний?
– Манон задумалась.
– Вы... вы мне точно не враги.

Холлисток мягко улыбнулся:

– Правильно. Но вы должны чувствовать и ещё кое-что. Кстати, почему вы так громко кричали, Манон?

– Я посмотрела в окно, но от солнечного света мне стало нехорошо.

– Это нормальная реакция, - Холлисток кивнул.
– Больше вам никогда не следует попадать под солнечные лучи.

– Что вы хотите этим сказать?
– удивилась она.
– Я разве вампир?

– Да, - спокойно ответил Холлисток.
– Теперь вы вампир. Между прочим, поскольку ваше перерождение уже идёт полным ходом, то мои слова не должны произвести сильного воздействия. Каждое существо воспринимает себя как данность. Слон или рыба, или даже человек, они ведь не удивляются тому, что они слон, рыба и человек, да? Поэтому и вам принять тот факт, что вы становитесь вампиром, не представляется невероятным.