Приглашение к греху
Шрифт:
В гостиной она застала полностью оправившуюся после вчерашнего обморока Салли Уитфелд, которая самозабвенно что-то обсуждала с местным флористом.
– Что происходит? Почему такой шум? – услышала она низкий мужской голос.
У Кэролайн по спине пробежали мурашки.
– Полагаю, идет подготовка к приему в вашу честь.
– Но до него еще целых восемь дней!
Белый накрахмаленный шейный платок, идеально завязанный, контрастировал с коричневым камзолом и темно-желтым жилетом. Закери выглядел так, словно
– Да, но прошло всего четыре дня после приема в Троубридже. Маме придется превзойти все другие приемы в Уилтшире в этом сезоне.
– В этом вряд ли есть необходимость. Я постараюсь ее переубедить.
– Вы только ее обидите.
Кэролайн любила свою семью, но считала предстоящий прием безумием. Ей был предъявлен ультиматум: после нынешнего лета семья больше не сможет ее содержать. А теперь тратится куча денег ради того, чтобы устроить прием в честь лорда Закери и этим произвести впечатление на местную знать. А ее тем самым почти лишают возможности достичь своей цели.
Ее мать, конечно, рассчитывала на то, что одна из дочерей непременно выйдет замуж за лорда Закери Гриффина, а это окупало все усилия и расходы. Однако Кэролайн была твердо уверена, что Салли Уитфелд не учла, что гораздо более богатые, знатные и искушенные женщины уже не один год – и безуспешно – добивались той же цели.
– Мисс Уитфелд?
– Извините, милорд, я задумалась.
Он спустился на несколько ступенек ниже.
– О чем-то конкретном? О крушении своих надежд.
– О вашем портрете, конечно.
– Естественно. Вы так сосредоточены на своей работе.
Она могла посчитать это комплиментом, если бы не была уверена, что он имел в виду совсем другое.
– Я думаю, что сделаю ваш портрет в полный рост.
– Я надеялся, что вы не напрасно так внимательно изучали мои руки.
Его руки, его плечи, его рот…
– Вы будете мне позировать сегодня утром?
– Конечно. А ваши сестры не будут возражать?
Еще как будут. Они начнут следить за графиком с первого же дня.
– Я уверена, что не будут.
– После завтрака я весь ваш.
– После зав…
–Доброе утро, лорд Закери, Каро, – вмешалась Салли Уитфелд. – Как выдумаете? Мистер Хеннекер предлагает для украшения зала желтые лилии.
Закери выпрямился и вежливо поклонился.
– Желтые лилии – это чудесно.
– Я тоже так подумала. Но к ним нам понадобятся желтые ленты. Или белые будут выглядеть более элегантно?
С белыми лентами это будет похоже на свадьбу.
– Только желтые, мама.
– Я спросила лорда Закери, дорогая. Закери откашлялся.
– Желтые будут выглядеть более празднично.
– Хорошо. Мистер Хеннекер…
– По-моему,
Она потянула его, и он тут же пошел рядом с ней, а Салли побежала догонять флориста. Слава Богу, что Закери быстро все схватывает – впрочем, возможно, он просто любит поесть.
На пороге столовой он остановился. Комната была пуста. Не было даже слуги, расставляющего блюда на буфете.
– Где все? Пошли искать украшения?
– Мама еще не сказала им, какие она выбрала цвета. Однако судя по пустым тарелкам, большинство сестер, видимо, уже позавтракали. Прекрасно. Никто не обратится к лорду Закери с просьбой и не отвлечет его от позирования.
– Я уверена, что они поехали в город за новыми шляпками или еще за чем-нибудь.
Ее слова прозвучали довольно ехидно, но она знала наверняка, что каждая из сестер строит планы, как бы получше использовать отведенное ей время для общения с Закери.
– Всем понадобились шляпки? Опять? Кэролайн положила себе на тарелку тост, кусочек сыра и апельсин.
– Кажется, вы скучаете по тому вниманию, которое они вам оказывают.
Закери перестал накладывать себе куски ветчины на уже имевшуюся гору еды.
– На это замечание я не могу ответить, не так ли?
– Что вы имеете в виду?
Он сел рядом с ней, хотя вокруг стола было много свободных стульев.
– Если я скажу, что мне не хватает их внимания, значит, я самонадеянный хам. Если начну говорить, что рад отсутствию ваших сестер, я хам неблагодарный. – Он отпил глоток чая. – Черт, я забыл положить сахар.
– Я принесу. Он остановил ее.
– Так какой же я?
– Простите?
– Самонадеянный или неблагодарный? Кэролайн фыркнула:
– Боюсь, на этот вопрос я не смогу ответить.
– И правильно.
Он встал и, взяв с буфета сахарницу, поставил ее между ними.
– Сахар?
Она уже положила в свою чашку кусок, но почему-то кивнула.
– Один, пожалуйста.
Он положил ей кусок сахара, чуть было не пролив чай через край чашки. Себе он положил три куска, попробовал чай и положил еще кусок.
– Можно задать вам вопрос? – спросил он, отодвигая сахарницу.
– Конечно.
Кэролайн начала намазывать на тост масло. Она чувствовала себя странно, как будто что-то ее все время отвлекало. Но это не был ни предстоящий прием, ни погода, ни маячивший впереди срок отправки портрета в Вену. Ее мысли все время занимал сидевший рядом высокий, темноволосый мужчина, который сейчас уминал один кусок ветчины за другим, словно это была его последняя еда. Как отразить на портрете его жажду жизни?