Пригоршня вечности
Шрифт:
– Ирье, ты живой? – прошелестел над ухом срывающийся голос Парда.
«Где Джасс?» – хотел спросить Ириен, но сумел лишь невнятно пробормотать:
– Х-х-х-де Дш-ш-ш…
Сознание погасло, и ответа он не услышал, как не увидел врывающихся в разгромленную залу солдат герцога Норольда А также не увидел, как гвардейцы хватают всех участников грандиозного побоища, не разбирая, кто маг, кто эльф, а кто орк. Приказ был прост и доступен: вязать всех, а там начальство разберется, кто прав и кто виноват.
Ириен пересилил боль и с трудом
– Ирье?
Чуткий оньгъе сразу же отозвался на легкое шевеление друга. И зажег крошечную свечку. Теперь Ириен смог рассмотреть, что голова Парда перевязана, а правая рука распухшей колодой висит на перевязи.
– Где мы? – беззвучно спросил одними губами Альс, отмечая, что сам он лежит на матрасе, грудь плотно обмотана полосами ткани, как всегда делают при переломах ребер, а обожженные руки покрыты толстым слоем целебной мази. Кто-то пытался ему помочь.
– В тюремном лазарете. Уже третий день пошел.
– Сийгин?
– Жив. Остался без руки.
Ириен прикрыл глаза, страшась одного – разрыдаться. Не бывает лучника без левой руки. Отстрелялся Сийгин, навсегда отстрелялся.
– Кен?
– Жив-здоров, в тюрьме.
– Мэд?
– Они с Тором исчезли… хм… вместе с Джасс. В портал скакнули. Ты не видел?
– Нет.
Издохшая в муках надежда подала признаки жизни. По крайней мере, Джасс не одна, а с Малаганом и Торвардином. Они ни за что не дадут ее в обиду.
– Маги, само собой, выкрутились быстро, – пересказывал Пард события прошедших дней. – Жаль, ты не видел, как солдатики крутили руки за спиной Глашатаю Ночи и Канкомарцу и раздавали тумаков. Рожи у них были такие! Словами не описать! Арьятири тоже отмазался. А рыжий, помнишь, который Джасс держал возле портала?.. Тот, наоборот, первым делом тебе бросился на помощь. И отказался вместе с Ведуном из Ритагона драпать. Сидит сейчас на пару с нашим рыцаренком. Нас сначала в камеру бросили, но Кен крик поднял такой, что до самого герцога дошло. Явился какой-то тип с цепью на груди и велел тебя и Сийгина в лазарет волочь.
– Советник Рувин, – пояснил Альс.
– Твой знакомец? Хороший мужик, справедливый. Прислал для Сийгина лучшего целителя – культю как должно обработать. Тебя тоже лекари пользовали по высшему разряду.
– Я чувствую.
Ириен поднес к глазам и внимательно рассмотрел руки, принюхиваясь к мази. Травы подбирались с учетом расы пациента, и концентрация целебных компонентов не превышала допустимой дозы. Лекарей ритагонского герцога можно было узнать даже по таким тонкостям, как непременное исключение из состава снадобья пчелиного прополиса. Который всегда содержался в мазях, предназначенных людям.
– В чем нас обвиняют? – поинтересовался эльф.
– А хрен его знает! – пожал плечами оньгъе. – Но виселицей пока не грозили.
– Уже кое-что, – через силу улыбнулся Ириен.
– Только боюсь, что на нас спишут и демона, и разрушения – словом, всех собак повесят.
– Поглядим, – уклончиво молвил Альс.
– Сволочи! – Пард, конечно, имел в виду Оллаверн. – Интересно, сколько
В милосердие владыки Фэйра Ириен не верил, так же как и не рассчитывал на отцовскую слепую любовь Иланда. Не имеет права владыка поступать как отец, даже в отношении родного сына. Скорее всего, гнев его вызовет то неуважение, которое Оллаверн проявил к королевской крови Пламенного Дома. И сомнительно, чтобы Ар’ара не пошел навстречу Фэйру, невзирая на подлые штучки Арьятири. Ириен отгородился от боли своего истерзанного тела, мысль его неустанно трудилась, тасуя туда-сюда различные варианты будущего. Некогда страдать, да и незачем. Боль – всего лишь боль, и мужчине пристало терпеть ее столько, сколько потребуется. Разве нет? Сийгин, тот даже во сне не издал ни стона.
– Пард?.. – вдруг вспомнил Ириен.
– Чего тебе? Воды дать?
– Нет. Что стало с Вир’емаром? Магистры его тоже откупили?
Оньгъе сдавленно фыркнул:
– Ага. Сделают из его задницы чучело.
– Что так?
– Так голову демон до самой жопы сжевал!.. Эй! Ты осторожнее!.. Психованный ты, Альс!
Смеяться, особенно ржать, когда у тебя сломаны почти все ребра, не просто больно, а очень, очень больно. Ириен корчился, но остановиться не мог.
А утром случилось самое удивительное и невероятное, о чем ни Пард, ни Ириен не загадывали вовсе. В тесную камеру с густо зарешеченными окнами с первыми лучами солнца ворвался Драйк Дэнис.
– Вы свободны! – торжественно объявил он с порога, сияя лучезарной улыбкой совершенно счастливого человека.
– В каком смысле? – не поверил Пард. – А Кенард? А рыжий?
– Все! Его светлость подписали нужные бумаги и с вас, господа, сняты все обвинения! Сделать это было гораздо сложнее, чем в Орфиранге, все-таки провинция она и есть провинция, но я уж постарался, – радовался сын Далмэди как ребенок, получивший заветный подарок к Арамидилю.
– А в чем же нас обвиняли? – полюбопытствовал Альс, пытаясь приподняться со своего ложа.
– В демонопоклонничестве, разорении домовладения, бунте и неповиновении властям.
– И все?! – притворно изумился оньгъе. – Да, ты и в самом деле силен, парень! За такие художества полагается посажение на кол. А ты, выходит, наши задницы спас?
– Получается, – зарделся Драйк.
– Низкий тебе поклон, – прошипел из своего угла известково-бледный орк.
– Низкий поклон тебе и лорду Далмэди, – спокойно сказал Ириен. – Вернешься в Орфиранг – передашь от меня слова благодарности.
Ожидавший гораздо большего восторга и искреннего признания Драйк сначала обиделся, потом расстроился, но, немного поразмыслив, решил, что в полной мере оценить его подвиг эльфу мешают раны. Альс выглядел так, будто демон его тщательно прожевал да выплюнул. Про орка вообще разговор отдельный. Все знают, орки – твари неблагодарные и не умеющие ценить проявленное к ним добро. Оньгъе же человек по природе своей грубый и неотесанный. Где ему знать о тонкостях, принятых в обществе?
– Вы можете идти прямо сейчас, – заверил он бывших узников.