Приговор
Шрифт:
Обычно Клэр засыпала, как только его насыщенный баритон мягко начинал ворковать в соседней комнате. В некоторые из ночей она пыталась прислушаться к его словам; однако иногда, она ощущала себя вторгшейся в их личные беседы. Сегодня ночью она выуживала слова то тут, то там, пока он усыплял Николь в ее мир сна. Слова, которые фиксировались, были подтверждением преданности Тони. Она не могла не заметить, что слово «безопасность» казалось повторяющейся темой сегодняшней ночи. Клэр крутилась на атласных простынях, осознавая, что, то, что она слышала, как он повторял это слово, произвело на нее противоположный эффект.
Когда
Она не хотела, чтобы он знал, насколько она напугана. В конце концов, именно она потребовала сопровождать его в Штаты.
Тони погладил ее по спине и прошептал: — Я тоже тебя люблю.
Как будто, чтобы успокоить не только Клэр, но и себя, он крепче притянул ее к себе и объявил: — Все будет хорошо. Я не позволю, чтобы с тобой или с ней что-нибудь случилось.
Клэр кивнула напротив его груди. Она знала, что даже приглушенным тоном он имел в виду каждое слово, но в этот момент Клэр опасалась не за свою или безопасность Николь.
— Как насчет тебя? Кто защитит тебя и гарантирует твое возвращение?
Ее слезы потекли по его груди, когда она больше не пыталась притворяться сильной.
— Я не просто волнуюсь из-за Кэтрин… — Её слова прозвучали обрывисто, перемежаясь с глубокими мучительными рыданиями, — Как насчет властей? Я не хочу потерять тебя. Я не хочу, чтобы это всё закончилось.
Голова Тони откинулась на спинку изголовья, он продолжил выводить круги на нежной обнажённой коже её спины.
— Я не заслуживаю того, чтобы оставаться в безопасности.
Она села и уставилась на него сквозь тьму: — Не смей говорить это!
— Это правда. Я совершил ужасные поступки и заслуживаю того, чтобы за них заплатить.
— Тони, пожалуйста, прекрати.
Он сел повыше, притянул Клэр ближе и попытался объяснить.
— Дело в том, что, если бы все это произошло несколько лет назад — до тебя — я бы подумал, что это было незаслуженно — несправедливо. На примере того, как я относился ранее к последствиям моего деда, но теперь — теперь я знаю, что заслуживаю этого. Тогда я бы ушел, беспокоясь только о «Роулингс Индастриз». Теперь все изменилось. Мысль о том, чтобы быть вдали от тебя и Николя, убивает меня. Такая разлука — независимо от того, произойдёт это раньше или позже, будет хуже, чем все, что они могли бы сделать со мной до этого.
— Ты обратишь доказательства штата против Кэтрин. С Брентом, Томом и всей твоей командой юристов ты, возможно, сможешь избежать тюремного заключения?
— Черт возьми, Клэр! Я не заслуживаю ничего такого. Может быть, нам не следовало вновь вступать в брак; тогда ты не была замужем за тем, кто обсуждает тюремное заключение, и уж точно не укрывала бы беглеца.
Клэр ухмыльнулась.
— Ну не знаю. Ты женат на женщине, которая побывала в федеральной тюрьме.
Его голова прислонилась к её голове, как будто он не мог допустить, чтобы какая-либо его часть не соприкасалась с ней.
— Ты намного сильнее меня.
— Я не думаю, что это правда.
— Я не знаю, смог бы я пережить то, что случилось с тобой. — Она почувствовала, как он напрягся, когда он поправил, — Что я сотворил с тобой.
Она позволила своим пальцам зарыться в мягкие волосы на его широкой груди, — Все кончено, и ты переживешь это — мы переживем это — мы так далеко зашли.
— Я никогда не спрашивал, а ты никогда не говорила, как это было?
— Тони, пожалуйста…
Он перевернул ее на спину. От слабого света детской и луны над морем Клэр рассмотрела эмоции в его глазах — она увидела сожаление, печаль и, возможно, даже страх. Вместо того, чтобы усилить эту боль, она хотела убрать ее. Проглотив свои воспоминания о тюрьме — воспоминания об одиночестве — отчаянной потребности в свежем воздухе — и постоянно угрожающей депрессии, она ответила: — Это был довольно таки размеренный порядок.
Он поднял бровь.
Клэр потянулась и погладила его по щеке. Щетина вызывала у нее улыбку — ей нравилось ощущение этой щетины на ее коже.
— Каждый день одно и то же. Ты просыпаешься в одно и то же время, ешь, ходишь из угла в угол, принимаешь душ, спишь — всё по расписанию.
— Ты никогда не узнаешь, как мне жаль, что я испортил тебе жизнь. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я.
Она выгнула спину так, что ее губы коснулись той же щетины. После томительного поцелуя она ответила, — Ты хочешь сказать, что хотел бы, чтобы нас здесь не было — прямо сейчас? Что тебе хотелось бы, чтобы мы не были вместе?
Тони покачал головой.
— Ты же знаешь, что это не так.
Она прижалась грудью повыше. Ощущение его твердой груди привлекло ее внимание к чувствительным соскам.
— Я признаю, что были моменты путешествия, которые я предпочла бы забыть; но место назначения стоит того — и оно удивительно.
Она вобрала губами грубую кожу.
Его глаза закрылись, и тон стал знойным.
— Миссис Роулингс, вы играете с огнем. Я борюсь с большим количеством мыслей и эмоций прямо сейчас. И если вы не будете осторожны, я не могу обещать, что смогу контролировать свои действия.
Снова она изогнулась, в этот раз ее зубы игриво куснули мочку его уха. Она улыбнулась, получив желаемый эффект — знакомое рычание прозвучало в глубине его горла. Его слова исчезли.
В то время как он стягивал атласную сорочку с ее груди, она пропустила пальцы сквозь его волосы и прошептала, — Я и раньше играла с огнем — мне это нравится.
Ощущая силу его желание у ее ноги, она пробормотала: — И иногда значение контроля преувеличивают.
Наждачная бумага в виде щетины царапнула мягкую кожу ее увеличившейся груди. С каждым поворотом его щеки ее чувства наэлектризовались. Лавина томления промчалась по ее телу. Сочетание боли и удовольствия растворилось в экстазе. Клэр прижала лицо Тони к своей груди, а его руки ласкали и ободряли. Николь была не единственной, кто наслаждался жидким пиршеством, которое могла предложить Клэр.
Следующие несколько минут растворились в облаке страсти. Ее ночная сорочка лежала на полу лужицей атласа, а его спортивные шорты исчезли. Тропическая влажность добавилась к знойной влаге, соединяющей их тела. Его широкая грудь тяжело давила на ее грудь, когда он прижимал ее миниатюрное тело к мягким простыням. Кожа к коже они потерялись друг в друге. Она закрыла глаза, бездумно отвечая на его ласки. Его пальцы бесконечно изучали её, пока он дразнил и распалял ее желания. Клэр не могла больше выдержать накал ожидания. Все ее существо кричало, когда она просила об освобождении.