Приговор
Шрифт:
— У Вас хорошее чутьё. Помойте руки, мне нужен ассистент.
Тони подошёл к изголовью и стал убирать с лица Клэр мокрые от пота волосы, что-то нашептывая ей на ухо. Изо всех сил он старался не прислушиваться к словам доктора и Мадлен. Это было не характерно для него. Он был человеком, берущим на себя ответственность, требующим от других всю информацию, все факты. Сейчас он предпочёл притвориться, что всё нормально, особенно когда доктор Гилберт спросил: — Мистер Роулингс, я надеюсь, что до этого не дойдёт, но, но тем не менее, если придётся выбирать между женой и ребёнком, какое будет Ваше решение?
Как кто-то может
Было не время для дебатов. Тело Клэр содрогалось схватками. Она была без сознания, но мускулы работали над освобождением их ребёнка. Тони услышал ужасный звук, как будто прокололи кусок пластика. Уткнувшись лицом в плечо Клэр, он продолжал говорить, сам не зная о чём — о прогулках, об озере, о пляжах. В то время на заднем плане послышался всасывающий звук и требование подать скальпель. Он всё следил за пульсом Клэр, бьющимся под его пальцами, и только крик ребёнка придал ему силы поднять голову.
Доктор Гилберт держал на руках, а Мадлен обтирала маленькое розовое тельце самого прекрасного на свете ребёнка. Он говорил себе, что, если уж пришлось бы выбирать, он бы выбрал жизнь Клэр. Он знал, что только так смог бы жить дальше. И снова его жизнь превратилась в сплошное противоречие, он бы выбрал Клэр, но, глядя на круглое личико, крепко сжатые глазки и открытый ротик, он всем телом почувствовал облегчение, что ему не пришлось делать этот выбор.
Сквозь громкий, самоутверждающий крик их ребёнка послышался голос Мадлен:
— Мсье, встречайте свою дочь.
Прежде чем он успел пошевелиться, он сжал руку Клэр:
— Доктор, а Клэр… — Его голос сорвался, и он не смог закончить вопрос.
— Она потеряла много крови, но думаю, когда мы удалим плаценту, наложим швы и восполним недостаток жидкости, с вашей женой всё будет хорошо.
После этих успокаивающих слов, он двинулся к Мадлен, которая держала их прекрасную малышку, уже завёрнутую в одеяльце. Её глазки были закрыты, и она, похоже, успокоилась в тепле. Макушка ее маленькой головки была покрыта тонким слоем тёмно-каштановых волос. Наклонившись, Тони проворковал: — Привет, принцесса. Я твой папа.
Кошмар последних нескольких часов рассеялся, когда он, вымыв руки, присел на кресло-качалку, принесённое из детской и придвинутое к изголовью Клэр, и Мадлен вручила ему благословенный свёрток. Тони никогда не мог представить, что другая женщина сможет занять место в его сердце. Оно давно уже принадлежит только Клэр. И снова он ошибся. Не то чтобы малюсенькая девочка вытеснила свою мать, это было невозможно. Но эта малютка расширила его сердце и заняла там своё собственное место. Казалось невероятным, что его сердце было способно вырасти, не так давно Тони даже не подозревал о его существовании. Тони нежно поцеловал лобик своей дочки, и она сморщила носик.
— Мсье, как её имя? — с нетерпением спросила Мадлен.
— Подождём, когда Клэр очнётся. Мы так и не выбрали имя.
Тони заметил, как доктор и Мадлен переглянулись.
— Мистер Роулингс, уже почти полночь. Местные очень суеверны. Ни один ребёнок не должен войти в новый день без имени. Это принесёт неуверенность и несчастья на всю оставшуюся жизнь.
Тони посмотрел на часы. Было 11:58 ночи. Он мысленно вернулся ко всем их разговорам об именах. Они просматривали имена список за списком. Она сказала, что Блейн годится и для девочки, но ему это не казалось правильным. Уставший мозг Тони припомнил разговор, происходивший в один из первых дней после его приезда. Он тогда сказал, что этот ребёнок будет Роулингсом, а не Роулзом или Николсом. Но Роулз это часть Роулингс, как ни пытался Тони от этого спрятаться, а их дочь была также Николс, о чём должна с гордостью помнить. Прочистив горло, он посмотрел вверх на ожидающих Мадлен и доктора Гилберта и сказал: — Позвольте представить вам нашу дочь, Николь Кортни Роулингс.
На лице Мадлен засияла улыбка, освещая своей радостной уверенностью комнату, и так уже наполненную ощущением счастья.
Клэр проснулась на кровати в своей комнате. Каким-то образом она догадалась, что это не их постель, но рядом, прислонившись к изголовью, сидел её муж. Когда она повернулась к нему, её глаза распахнулись и дыхание замерло. В его руках был завёрнутый в одеяло спящий ребёнок. Слёзы хлынули по её щекам, Клэр подняла голову. Всё тело болело, но она могла без труда двигаться.
— Я сделала это? — спросила она, встретившись взглядом с его усталыми глазами. Мягкий цвет шоколада притягивал её.
— Да, миссис Роулингс, Вы это сделали. — Он наклонился, и их губы встретились. Смотря с любовью в её глаза, он добавил, — Вы проделали превосходную работу.
Клэр приподнялась и села под бочок к своей семье. На сгибе её правой руки были такие знакомые следы от уколов. Решив игнорировать болезненные ощущения, она сконцентрировалась на семье. Несмотря на очевидную усталость Тони, она видела гордость в его глазах. Тони снова коснулся губами ее губ, прежде чем положить ребенка ей на руки. — Могу я представить нашу дочь?
Сердце Клэр растаяло.
— Девочка, М-Мадлен была права.
Покачав головой, Тони ответил.
— Думаю больше не стоит в ней сомневаться.
— Мы не выбрали имя для девочки, — проговорила Клэр, осторожно разворачивая одеяло, открывая подарок, который она носила в течение девяти месяцев.
— У неё есть имя.
Клэр подняла голову.
— Да?
— На островах есть поверье, что нельзя вступать в следующий день без имени. Надеюсь, ты не возражаешь. Я не хотел рисковать, чтобы не накликать несчастья на нашу дочь.
Клэр пыталась осознать, что у неё есть дочь, которая уже имеет имя.
— Ракель? — К этому имени он постоянно возвращался в их спорах.
— Нет, я хотел, чтобы имя объединяло наши семьи, чтобы оно говорило, что вендетта закончена.
Клэр не знала, что и сказать. Слова были сказаны так эмоционально, что она и не помнила, слышала ли когда-нибудь такое от Тони. — Какое? Что за имя ты выбрал?
— Николь. — Глаза Тони молили о понимании.
Губы Клэр раскрылись, а глаза засияли. Игра закончена. Больше нет места стратегии и манипуляциям, вместо объявления победителя, они сыграли вничью. Имя их дочери было главным призом Клэр. Сердце её наполнилось гордостью. В этот момент она поняла, что это был способ Тони сказать их дочери, что она и Николс, и Роулингс. — О, Тони, как мне нравится! Мы никогда даже не говорили об этом.