Приговор
Шрифт:
Тони кивнул. Он больше не понимал, что нормально. Весь его мир изменился так, как он не мог раньше себе и представить, а появление ребёнка в его жизни приближало его к небытию, о существовании которого он раньше и не подозревал. А быть сильным — это то, что он может. Это его конёк. Если бы он мог взять на себя боль, которую он видел в глазах Клэр, он бы без раздумий принял её.
— Тебе нет необходимости сдерживаться, — подбадривал он Клэр. — Кричи, если надо.
На этот раз она взяла его за руку и сжала её так, что на этот раз подавить крик пришлось
— Где доктор Гилберт?
— Он скоро будет здесь. — Звучал ли его голос уверенно? Тони надеялся, что да. Он много раз пытался дозвониться Филу, хотя знал, что в море телефон плохо ловит. Единственным средством связи была радиосвязь, ресивер которой находился в лодочном сарае, но ещё раньше, когда Тони упомянул об этом и собрался туда идти, взгляд Клэр, полный паники, остановил его. Она твердо решила, что он должен быть с ней. Неужели она не понимала, что он тут бесполезен, ей нужен доктор Гилберт?
— Тони! Тони?
— Я тут, рядом.
Её лицо исказилось, и она издала звук, которого он ещё никогда не слышал.
— Я тут, что я могу сделать?
Тяжело дыша сквозь боль, он еле слышно произнесла: — Там так сильно давит.
Мадлен приподняла простыню и просунула руку между ног Клэр. Когда она её вынула, рука вся была в крови. Тони почувствовал, как его собственная кровь отлила от лица. Хорошо, что он стоял на коленях, иначе его демонстрация собственной силы закончилась тем, что он растянулся бы на полу. Мадлен посмотрела ему прямо в его глаза.
— Мсье, Ваш ребёнок сейчас появится на свет.
Тони кивнул, по крайней мере, ему так показалось.
— Сейчас, мсье!
Клэр вскрикнула, когда Мадлен в очередной раз стала исследовать под простынёй. Хотя голос Мадлен был спокоен, её слова лишили Тони возможности дышать:
— Я не чувствую головку. Слишком мягко. Он идёт попкой.
Прежде чем он успел ответить, хриплый голос Клэр взмолился:
— О, пожалуйста, пожалуйста, помогите моему ребёнку!
Тони успокаивающе гладил её по лбу, не зная, чем помочь.
— Мадлен, скажи, что нужно делать.
— Позвольте мне взглянуть на ваши руки, мсье.
Он поднял руки, показывая ладони.
— Слишком большие. Я сама буду помогать ребёночку. Я переживаю по поводу пуповины. Доктор говорил что-нибудь про разрыв?
Клэр покачала головой. Слёзы хлынули рекой, намного свободнее, чем слова:
— Нет, но последний ультразвук был два месяца назад.
— Она перевернулась, но это ничего. Многие так рожают. Я боюсь, можно ли тянуть, правильно ли лежит пуповина.
Сквозь тяжёлое дыхание послышалась отрывистая мольба Клэр:
— Пожалуйста… Мне всё равно, что со мной, спасите моего ребёнка.
Волосы на шее Тони встали дыбом.
— Мне не всё равно! Мы спасём вас обоих…
Не успел он договорить, как Клэр опять закричала. Её крик отозвался по всему дому и, казалось, — по всему острову. Теперь руки Мадлен были в крови до локтей. Тони увидел брызги и на её платье.
— Идите на кухню. Там в шкафу около плиты коричневый ящик. Принесите его мне.
Тони посмотрел на затуманенные глаза Клэр. Она опять закричала.
— Я скоро, — пообещал он, целуя влажную голову Клэр и отступая назад. Обогнув край кровати, Тони поскользнулся на деревянном полу. Посмотрев вниз, он остановился. На полу он увидел лужу крови, просачивающуюся в щели между половицами.
— Иди, быстрей! — команда Мадлен придала ускорение его остановившимся ногам.
Тони не слишком хорошо ориентировался на кухне, но он знал, что такое плита и шкаф. В шкафу он нашёл коричневый чемоданчик, открыв который, почувствовал, как кровь стынет в жилах. Внутри были блестящие, чистые, с острыми лезвиями, ножи. Желчь подступила к горлу, когда он представил себе, как один из этих ножей используют против его жены. Тони не мог позволить Клэр испытывать такую боль без ничего. Он подхватил бутылку бурбона. Он заставит её выпить, если потребуется, и, возможно, алкоголь пригодится для стерилизации ножей. Он не знал точно, зачем, но торопясь назад к спальне, Тони крепко прижимал к себе и ящик, и бутылку.
Когда он вошёл в ярко освещённую комнату, Клэр лежала с закрытыми глазами, опустив голову подбородком на грудь. — Что случилось? Что ты сделала?
— Ничего, месье, это её тело, оно знает. Её мышцам нужен отдых, и так она не чувствует боль. Откройте кейс, пожалуйста.
Он открыл.
— Этот, с коротким лезвием, — тут она увидела бутылку, — вылейте бурбон на лезвие.
Он не знал, как ему вообще удавалось двигаться. Волнение было огромным, а движения медленными. Красный цвет, заполнивший их комнату, был не от гнева — это была кровь Клэр. Тони хотел одного, чтобы всё это прекратилось.
Когда он протянул нож Мадлен, их взгляды встретились.
— Мсье, я делаю все возможное, чтобы спасти вашего ребенка.
— И мою жену, Мадлен, спасите мою жену.
Она кивнула. и в этот момент они услышали голоса на веранде. Открылась дверь, и показались Фил, Френсис и доктор Гилберт. Френсис начал говорить что-то о деревьях, преграждающих им путь, а доктор вошёл и огляделся, оценивая ситуацию. Посмотрев на Тони, он сказал: — Мистер Роулингс, мне нужно помыть руки. Идите со мной и всё мне расскажете.
Рассказ был сжатым — времени не было на полное повествование. Тони подчеркнул основные моменты: воды у Клэр отошли около суток назад, схватки возобновились примерно шесть часов назад, и они интенсивные уже около двух часов; похоже, она потеряла много крови, недавно потеряла сознание, и Мадлен считает, что ребёнок обвит пуповиной.
Доктор Гилберт кивнул и открыл свой саквояж. Надев бумажный халат поверх одежды и перчатки, он занял место Мадлен у края кровати. Увидев ножи, он кивнул Мадлен.