Приговор
Шрифт:
Сестра и зять Клэр Николс продолжали создавать головную боль «Роулингс Индастриз». Целое подразделение юридической команды Роулингс, которая, как объяснял Дерек, должна быть сосредоточена на вопросах компании, была полностью посвящена личным вопросам Энтони Роулингса. На сегодняшний день им удалось приостановить выпуск мемуаров Клэр Николс, но Дерек сообщил, что скорей всего это не удастся отложить на более длительный срок. По-видимому, такой была тактика публикации от команды Роулингса. Традиционно книги, выпущенные ближе к праздникам, плохо продаются. Понимая, что в конечном итоге, они проиграют войну, план юридического отдела состоял в том, чтобы продолжить борьбу до тех пор, пока теоретические
В таком ключе, София сомневалась в их тактике. Как художница, она знала, что внимание общества и есть реклама. И дополнительный подогрев мемуары получают от судебных исков, что более вероятно подстегнёт продвижение книги «Моя жизнь — вам и не снилось» к номеру один в два счёта.
К счастью, Айова оказалась не таким захолустьем, как опасалась София. Четыре города и университеты помогли сделать из этого нечто большее, чем обширные кукурузные поля за тысячи миль от ближайшего побережья. София познакомилась со многими людьми из нового круга общения Дерека. Их жёны были приятными. Софие особенно нравилась Сью, жена Тима; однако с одним ребёнком на руках и со вторым на подходе, их приоритеты значительно разнились. София и Дерек обсуждали вопрос детей, и возможность их иметь. Прямо сейчас, ему нужно было сконцентрироваться на работе. София осознавала, что когда у нее будет ребёнок, она хотела, чтобы это произошло при правильных обстоятельствах — пребывать в одиночестве в новом состоянии — по её мнению — было неправильным.
Глубоко внутри, София знала, что прежде чем стать родителем, ей необходимо разобраться с личными мыслями и чувствами в отношении её биологических родителей. С тех пор, как прозвучал звонок в Калифорнии, София больше не слышала ничего от женщины, которая заявила, что она её мама — конечно, она же потребовала, чтобы та больше не звонила. Иногда она задавалась вопросом об этой женщине. Она все еще замужем за отцом Софии? Была ли она когда-либо замужем за ним? Если они не вместе, знала ли она, где он? Как насчёт сводных братьев и сестёр — были ли они у неё?
Росси были всегда откровенны о её удочерении; это никогда не беспокоило Софию — до тех пор, пока их не стало. Пока они были живы, они делали всё, чтобы наполнить её жизнь любовью и поддержкой, которую дают родители. Может быть, сейчас, когда их не стало, дело в пустоте, София подсознательно хотела заполнить; впрочем, как её узнать, что женщина на том конце телефона в состоянии заполнить эту пустоту?
София не была совсем без друзей. Она встречала знакомых — неоднократно — на различных мероприятиях. Хотя нужно отметить, что Мари была немного эксцентрична. София находила её присутствие приятным. Было что-то знакомое в этой женщине, но София не могла нащупать точное определение. Со временем, на открытиях галерей или показах со входом по приглашениям, София обнаружила, что она сканирует толпу в поисках пожилой женщины. С таким большим количеством перемен, Мари казалась постоянно появляющейся константой; поэтому, когда Мари пригласила Софию на ланч в «Атлас», на Айова-авеню, недалеко от кампуса Университета Айовы, София с радостью согласилась. Она решила, что это прекрасная идея поболтать с кем-нибудь — с кем-то, у кого схожие интересы.
— Ты можешь поверить, какой сегодня холодный ветер?
Голос Мари выдернул Софию из внутренних размышлений.
Улыбнувшись, София покачала головой: — Нет! Я понимаю, что мы недолго прожили в Калифорнии, но я скучаю по тому климату. Мне нравятся более постоянная температура.
Мари рассмеялась.
— О, моя дорогая, это только начало; подожди, пока на самом деле не начнёт вьюжить.
Устроившись за столиком, они болтали ни о чем. Было приятно позабыть о ветре снаружи, о переезде в новый штат, и просто поболтать. Серые глаза Мари дарили чувство тепла Софии, которого она не понимала. Как художница, она часто анализировала лица людей, не осознавая, что этим занимается. София видела печаль и потерю в глазах Мари; тем не менее, там также была вспышка радостного возбуждения, которая притягивала, как магнит. Когда Мари предлагала новую выставку или музей, идеи казались чрезвычайно притягательными. В какой-то степени, это было как зеркало в круге. Глаза Мари напоминали ей её собственные — но всё-таки они отличались — глубиной — многогранностью. София не могла понять, в чем дело… тем не менее ее тянуло, как мотылька к огню.
— Тебе понравилась твоя поездка на Восток на День Благодарения?
София кивнула.
— Понравилась. Она была краткой, но было приятно увидеть свёкра и свекровь.
— Раз уж вы посетили родителей мужа на День Благодарения, поедешь ли ты навещать родителей на Рождество?
София опустила глаза.
— Нет.
Мари успокаивающе накрыла ладонью руку Софии: — Прости, я сказала что-то, что тебя расстроило?
— Всё хорошо. Просто… мои родители уже не с нами.
— О, моя дорогая. Мне так жаль. Я не буду лезть не в свое дело.
Выдавив улыбку, София села прямее: — Всё в порядке. У меня были прекрасные родители, но — они совсем недавно покинули меня, в конце прошлого лета. Это была автомобильная авария.
Мари покачала головой: — Я не знала. Мне очень жаль.
— О, и мои свёкр со свекровью замечательные. Просто нужно… время.
— Итак, твой муж — Дерек — так его зовут?
София кивнула.
— У него есть братья или сёстры?
София продолжила описывать семью Дерека — он единственный ребёнок в семье — его родителям очень не терпится добавить ветку или две к генеалогическому дереву.
— И что ты по этому поводу чувствуешь? — спросила Мари.
Пожав плечами, София сказала: — Мы обсуждали этот вопрос.
Мари усмехнулась.
— Я уверена, ты знаешь — что это не так происходит.
Щёки Софии покраснели: — Да, я полагаю, мама рассказала мне об этом, когда я была совсем маленькой.
После ланча они прошлись по магазинам, прежде чем распрощаться до вечера. Позже, когда София рассказывала Дереку о том, как прошёл её день, она и не вспомнила точных слов их разговора. Только то, что тот протекал без усилий.
Со всем, что происходит у Дерека с его новыми обязанностями, София знала, что ему приятно, что она выходит из дома и видится с людьми.
Когда солнце село за горизонт, и затянувшиеся тени легли на всё, до чего могли дотянуться на пустынном пляже, на плечо Клэр опустилась рука.
Сначала она помедлила, неуверенная, было ли прикосновение реальным или выдуманным. Когда она не могла больше разобрать, Клэр повернулась, чтобы увидеть лицо — глаза — мужчины, о котором она молилась.
Непоколебимость Клэр растаяла от его прикосновения. Рыдания, которые она подавляла, вырвались наружу, как только Тони притянул её в объятия.
— Я не думала, что увижу тебя снова… — Её слова едва можно было расслышать за завесой вырывающихся рыданий.
— Шшшш…
Если бы он не обнимал её, Клэр не была уверена, что могла бы стоять. Когда она устроилась рядом, его обнажённая грудь подрагивала от напряжения. Через мгновение они опустились на мягкий тёплый песок.
— Ты добрался до лодки? Или просто поплыл назад? — спросила Клэр, понимая, что лодки не видно.
— Она стоит на якоре за поворотом. — Он крепче прижал её к себе. — Поверь мне, я подумывал о том, чтобы вернуться, но я не знал, какой путь был короче, чем дольше я плыл; а потом, когда я вернулся, я не мог различить какой пляж какой.