Приговор
Шрифт:
Пальцы Мариты дрогнули.
— Это, видимо, очень трудное дело, да?
Акперов закурил.
— Не так уж. Вначале, правда, почти не было надежд. Убитый, пожилой мастер по могильным памятникам, был задушен и связан. Кто, что, зачем? Потом мы осмотрели комнату, труп. Нашли в постели черный женский волос. Знаете, как много может рассказать один единственный волос?
Заур рассказывал, глядя перед собой. Он не заметил, как сначала вспыхнуло, а затем побелело лицо Мариты. Она слушала напряженно, страх заставил ее сжаться, откинуться
Марита нервно схватила его за локоть.
— Уйдемте отсюда. Уйдемте куда-нибудь. Мне страшно.
— Пойдемте, — Заур встал. — Я, действительно, зря это…
— Наоборот, продолжайте. — Они пошли к черно-городскому мосту. Марита взяла Заура под руку. — Ну, что же дальше?
— В общем не уйдут… Главное, найти женщину.
Марита шла, как пьяная, казалось — под ногами колеблется земля. Последние слова Акперова стегнули ее по лицу. Ноги отяжелели, она крепко прижалась к его плечу. Заур курил, думал о своем. Вдруг он почувствовал, как Марита сжала его локоть. Они остановились под самым мостом, в полутьме, у массивных каменных опор. Акперова удивили неподвижные, широко раскрытые глаза Мариты.
— Что случилось? Вам плохо?
Заур достал платок, заботливо вытер ей лоб.
— Сердце…. Но теперь уже ничего… Прошло. Ты мне очень дорог, слышишь? Тихо произнесла она. — Скажи, Заур, ты веришь мне?
Вопрос изумил его. Она обращалась к нему на «ты».
— Да, верю, — решительно ответил он, обнял ее за плечи. Смутная тревога шевельнулась в душе.
— Ты совсем, совсем меня не знаешь, — заговорила она с жаром. — Но верь мне. Что бы ни случилось, верь…. У меня нет никого дороже. Только ты, Заур.
Последние слова утонули в гуле проходящего над ними поезда. Мост гулко резонировал. Грохот наваливался ощутимой тяжестью. Мысли Заура смешались, сердце снова кольнула тревога. Влажные губы Мариты в темноте коснулись его губ. Заур рывком прижал ее к себе. Когда стих гул поезда, она высвободилась из его объятий и, опустив голову, прошла вперед.
Заур последовал за ней.
— Марита! — окликнул он. — Марита, ну что с тобой? Ну, скажи мне, наконец! Скажи.
— О-о, — выдохнула она, — не надо, не спрашивай, не могу. Проводи меня. И не спрашивай ничего… Я сама скажу тебе. Потом скажу. Мне надо домой. Скорей.
Заур остановил такси. Сели. До самого дома Марита не проронила ни слова. Прощаясь, она робко попросила:
— Не обижайся. Я понимаю, что веду себя, как сумасшедшая. Но… Прости. Я позвоню тебе. Обязательно позвоню.
Повернулась и побежала к калитке.
Через полчаса Акперов был у себя в кабинете. Не зажигая света, сел за стол, с силой опустил кулак на стекло.
— Ничего не понимаю. Либо я идиот, либо…
Он вынул папиросу, нервно зашагал по кабинету.
В таком состоянии и застал его подполковник Асланов, неожиданно вошедший в кабинет. Он щелкнул выключателем и на его добром, мясистом лице мелькнула и тотчас исчезла улыбка.
— Убийство вроде раскрыто, начальник. Причин для волнений не вижу, — проговорил он.
Акперов смущенно нагнулся к столу.
— Я не волнуюсь, товарищ подполковник.
— Ну, знаешь… Особой наблюдательности тут не требуется. У тебя у самого какие-нибудь неприятности, да?
Акперов неуверенно кивнул.
— Вы угадали, Аскер Мурадович…
— То-то. Вижу, — в темноте сидишь. Держи себя в руках, майор. Уж если плохо, держись так, чтоб никто не видел, как умеет раскисать начальник уголовного розыска, черт возьми! — закончил он сердито.
— Но… — попробовал было возразить Акперов.
— Никаких «но». Да, кстати, сколько дней ты не заявлялся домой?
— Три дня.
— Сейчас же собирайся. У тебя есть мать, которая имеет право видеть тебя хотя бы раз в сутки.
— Я был занят.
— Был. Ступай домой. Понятно?
— Понятно. Иду.
— Вот и хорошо. А то скажут, что Асланов этакий черствый начальник, равнодушный к людям, черт побери. Марш домой…
Спустя пять минут, Акперов зашел в дежурную комнату и негромко сказал:
— Хочу проведать мать. Если что-нибудь важное, пошлите за мной. Только чтоб не знал Аскер Мурадович. Улавливаете?
— Ясно, товарищ майор.
ГЛАВА 19
СЛУЧАЙ В САДУ
Постовой милиционер Эйбат Рагимов, вторично обходя свой участок, заметил, что парочка в саду Ильича, на которую он обратил внимание еще часа два назад, не тронулась с места.
Парень сидел, низко опустив голову. У его ног видна была скомканная пачка от сигарет. Белокурая девушка, пытаясь заглянуть ему в лицо, что-то горячо говорила. Рагимов уже отошел немного, но вдруг услышал негромкий голос:
— Товарищ милиционер?
Обернувшись, заметил, как рванулась со скамьи девушка, а парень резко дернув локтем, попал ей по лицу, потом поймал за руку и потянул к себе.
Хотя Рагимову сначала показалось, что голос мужской, он решил, что ошибся, и, подбежав к скамейке, ловко вывернул кисть нарушителя. Тот вскрикнул от неожиданности и боли.
— Зачем бьете девушку, гражданин? — строго спросил милиционер.
— Да что вы, я ее не бил!
— Как же не бил? А кто сейчас по лицу ударил, негодяй?
Девушка, теребя порванную косынку, всхлипывала, порываясь что-то сказать, но губы не слушались ее. Рагимов свистком вызвал милицейский патруль, коротко доложил обстоятельства и попросил остановить машину. Один из патрульной группы направился к магистрали. Задержанный попытался высвободиться. Рагимов, пристально глянул на «хулигана», внушительно произнес:
— Тише, гражданин, спокойно. А то заставите меня применить силу.
Подоспела машина и «хулигана» вместе с потерпевшей отправили в райотдел милиции.