Приговоренные к войне
Шрифт:
Она сама подошла к грозному новорусскому полководцу. Как и в тот раз, на Эксе. Сама.
– Здравствуй, Клеонта. Я слышал о твоём уходе. Я всё понимаю. Не думал, что свидимся.
Она промолчала. Тяжело вздохнула и решилась.
– Я ищу двух человек из вашего мира. Помоги мне, великий. – Глаза Амрины вспыхнули, но не смогли полностью скрыть напряжённости ожидания.
– Чем смогу. – Святополк положил руки ей на плечи, посмотрел сверху вниз. – Кого ты ищешь?
– Упыря… – сказала она, но тут же поправилась: – Данила Петрович Ерёмин. Из ваших, из русских. Середина двадцатого ве…
Она сразу же ВСЁ поняла – дёрнулся
– Клеонта, кто он тебе?
– Дру-уг… – медленно, с неимоверной натугой выдавила из себя Амрина. – Он… у-у-уб…
– Окончил путь земной. – Святополк помрачнел. – Три дня назад. На поле боя, как подобает истинному воину. Вечная ему слава… Ты спрашивала о двоих. Кто…
– Дымов! – громче, чем ожидала, выпалила Амрина и торопливо добавила: – Алексей Алексеевич Дымов, подполковник спецназа, из последнего года нашего витка спирали вре… – она осеклась, только в этот миг сообразив, что в душевном волнении едва не проговорилась…
– И тоже – друг? – высокорослый предводитель славян нахмурился ещё больше. – Ладно-ладно… вижу и сам, чего уж.
Он замолчал, невыносимо вытягивая и без того звенящую паузу. Это его молчание было до того красноречивым, что… Внутри Амрины что-то оборвалось. Может, главный нерв? Лопнула незримая струна, и с этого, наступившего и застывшего, мгновения вдруг стала невозможной вся музыка этого мира.
– Погоди, а что это ты говорила о витке спирали? Я что-то не совсем понял… Куда же ты, постой! Я не то хотел ска…
Она резко развернулась и бросилась бежать, пока хватало сил не расплакаться, пока получалось не рухнуть пластом. Ей что-то кричали вслед, возможно, даже звали по имени, но она уже не реагировала.
По просьбе Святополка меня, после выполнения первоочередных хирургических действий, врачевал его личный знахарь – волхв Яргаст. Не знаю, как это ему удалось – то ли действительно знал он ТАКОЕ, от чего раны затягивались не по дням, а по часам, то ли чудо сотворила медицина будущего, узнавшая о человеке многое, о чём мы в своё время даже не догадывались. Как бы там и тут ни было, через неделю я уже вернулся в строй. Конечно, не в том состоянии, чтобы воевать в полную силу, но уж руководить своим соединением мог вполне.
Прибыл я в расположение своих войск на следующий день после визита локосианских парламентёров.
Уже приближаясь к своему штабу, я увидел разительные перемены. Главным элементом было наличие аэромобильного Крыла «Алконост» в полном составе, усеявшего своими неподвижными «перьями» целое поле.
Заметив, по одним мне ведомым приметам, флайер главнокомандующего, я поспешил с обязательным докладом. Святополк Третий в компании двух летунов стоял возле края Крыла. Заметив меня, сразу же двинулся навстречу. Отмахнулся от уставных почестей. Обнял своими большими сильными ручищами. Сдавил, но тут же вспомнив о ранении, отпустил, извинился.
– Ну, наконец-то в строю! Рад видеть тебя здоровым, Дымыч. Так, кажется, тебя друзья зовут? – хитро прищурился он.
– Это ты, Ветрич, здоровый… аки шкаф. А я так, погулять вышел. Подлатали немного. За волхва твоего спасибо тебе огромное! Действительно, волшебник.
– Да ты тоже хват, как я погляжу. Тут тебя буквально вчера такая женщина разыскивала! Настоящая царица амазонок…
Но, спрятав улыбку, умолк – к нам уже подходили представители Объединённого штаба Земных Армий, во главе со Смарглом Смагичем. Я сразу оценил представительство – практически весь состав в полном сборе. Больше мне ничего не требовалось объяснять. Всё было понятно и без слов. Речь пойдёт, ни много ни мало – о штурме вражеской столицы.
Позднее я задал вопрос, что за царица такая меня искала, но Святополк, загадочно ухмыльнувшись, ответил, что, дескать, коль суждено, сама придёт и ответит, а перед битвой воину не о женщинах замысливаться надобно. Странно, конечно. Ни с одной амазонкой мне до сих пор встречаться не приходилось…
Получив у главкома сутки на восстановление и вхождение в курс дел, я первым делом вызвал Ильма и Юджина. Узнав от них всё, что полагалось, я попросил соратников отвезти меня на то место, где погиб наш боевой товарищ, Данила Петрович Ерёмин по прозванью Упырь…
Оказалось, что это некогда живописная парковая зона, жестоко изуродованная взрывами и огнём. Как назывался городок, я не запомнил, хотя мне и говорили. Моя голова опять отказывалась воспринимать информацию, всё забивалось монотонными мыслями: «Вот здесь… Вот здесь… Если бы я был рядом… Вот здесь».
Местом последнего упокоения друга явилась большая братская могила, на отвалах свежевзрытой земли которой ещё не принялась свежая трава, только проглядывали пожухлые пучки былой растительности. Вместо обелиска высился огромный деревянный крест, изготовленный из цельных кусков не очищенных от коры стволов дерева, толщиной в человеческое туловище.
Я смотрел на этот вертикальный столб, снабжённый двумя поперечинами, прямой и косой, пока он не начал расплываться, двоиться. Глаза набухли влагой, которой я не стыдился, вновь остро осознав степень потери. Лишь когда померещилось, что от креста, шевельнувшись, отделилась размытая, но тем не менее очень похожая фигура – я встряхнул головой и стиснул челюсти. Потом подошёл поближе, коснулся рукой шероховатой коры. Погладил. Достал из-за пояса нож и принялся вырезать на этом природном покрове креста неровные буквы. Пускай, что он лежит здесь не один, пускай здесь ещё нет никаких табличек даже с примерным списком погибших. На таблички у наступавших сотоварищей просто не было времени – всему своё время. Но уж коль я был здесь, я не мог позволить себе, чтобы ещё хоть один день мой друг лежал в этой чужой земле, как безымянный солдат. Я стоял и вырезал букву за буквой. Совершенно не думая о времени – оно для меня сейчас просто не существовало.
Уходя, обернулся. Медленно прочитал собственноручно начертанное на косой поперечине креста: «Данила Петрович «Упырь» Ерёмин. 1902 – безвременье Локоса. Жди, друг! Встретимся…»
И спросил Юджина:
– А у него с рукой-то что было? Мне приснилось…
– Оторвало ему руку, командир. Правую… На засаду они напоролись, вот граната из кустов и прилетела. Вместе с ним ещё двое полегли.
Я стиснул челюсти, заскрипел зубами. Ненадолго прикрыл веки. И сразу же зашевелилось видение.
Опять Упырь удалялся от меня, зажав под мышкой оторванную руку. Шёл, не оглядываясь, в СВОЙ ЛЕС, где, по его словам, уже поджидали своего командира бойцы небесной интербригады. Когда-нибудь и я в её личный состав войду… А голос, его до звука знакомый хрипловатый голос, не долетал издалека – он жил и звучал в моей голове: