Приграничье. Клинок Стужи. Дилогия
Шрифт:
— Талоны нигде больше поблизости не принимают.
Что ж, придется здешнюю кухню продегустировать. Я не привередливый, но обстановка здесь… Да и контингент не лучше. Мужики в спецовках и рабочих комбинезонах быстро хлебают какую-то густую горячую дрянь. Другие мужики в кое-как залатанном, с многочисленными масляными пятнами камуфляже в один круг распивают литровую бутылку самогона и закусывают пельменями из общей тарелки. Сто грамм самогона на один пельмень — соотношение не самое полезное для здоровья. Просто оборванные мужики, уже нетвердо держащиеся на ногах, собирают деньги на очередную порцию сорокаградусной — это в идеале — отравы. Один уже растянулся прямо на полу и мирно посапывает, положив под голову шапку-ушанку.
Первое впечатление: темно, душно, воняет кислой капустой. Зато талоны принимают. Да уж, нет в жизни совершенства. Впрочем, после прочтения пришпандоренного кнопкой прямо к стене меню выяснилось, что здесь нет не только совершенства, но и чего-то более-менее близкого к вкусной и здоровой пище.
Голод не тетка; я потер отбитые ребра, взял поднос и, заказав картошку с котлетой по-киевски, хлеб и компот, зашарил по карманам в поисках денег.
— Это за нас двоих, — оторвав от рулончика проштампованных печатью Дружины талонов полоску бумаги сантиметров в десять длиной, Гриша протянул ее кассирше.
Мы поставили подносы на круглый столик со столешницей на уровне груди — Гриша повесил сумку на приваренный к единственной ножке крючок — и начали обедать. Вкус не описать. Резина и пластилин после такого просто деликатесы. Картошка безвкусная и водянистая, а котлета, наоборот, имела слишком сильный незнакомый, но от этого не менее тошнотворный привкус. Компот оказался слегка подкрашенной несладкой водичкой. О хлебе лучше промолчу. Все-таки хлеб — это святое.
— И как такое можно есть? — запихав в себя кусочек котлеты, с отвращением пробормотал я.
— А чего тебе не нравится? Обычная еда. — Не сказать, чтобы Гриша уплетал свою порцию за обе щеки, но ел и не морщился.
— У приманки для тараканов вкус приятней. — Нет, все же в Патруле нас кормили куда лучше. Натурпродукт. Всякую дрянь модифицированную не подсовывали. Все верно: мы и так дозу облучения хапали будь здоров, с такой жратвой сразу бы ноги протянули. — Ты пережевывай. Тщательней пережевывай. Куда торопишься-то?
— Да гладиаторские бои сегодня на центральном стадионе. — Гриша взболтал плававшие на дне стакана сухофрукты и опрокинул компот себе в рот. — Три гладиатора против вурдалака. Я на эту страхолюдину деньги поставил.
— Зря. Уделают твоего вурдалака, как котенка. Если дело не на болоте — для троих он не соперник.
— Уделают так уделают. Я поставил на то, что он пятнадцать минут продержится.
— Сомневаюсь.
— Продержится. Я эту зверюгу видел. Ей человека выпотрошить, как тебе почесаться. А у гладиаторов ни серебра, ни амулетов не будет.
— Понятно, — пробурчал я и открывать глаза Грише на происходящее не стал. Зачем лишать человека иллюзий, если это уже ничего не изменит? Серебра у них не будет. Как говорят, слышал звон, да не знаешь, где он. И тут точно так же: объявили «без серебра», и шансы вурдалака сразу взлетели. А что к оборотням эти твари никакого отношения не имеют и на серебро им по большому счету начхать, только специалисты знают.
Оставив на столике грязные тарелки, мы вышли на улицу. Я огляделся по сторонам и неожиданно вспомнил рассказ Ворона о его последней подруге. Где-то она в этих местах обитает.
— Гриш, есть минут десять? — Мне бы, конечно, с Вороном лучше с глазу на глаз побеседовать, но район незнакомый, самому нужный дом найти при всем желании не получится.
— А что?
— Тут подруга Ворона, ну это один тип, который Линева интересует…
— В курсе.
— Ну вот, у него здесь подруга где-то рядом живет. Он мне как-то рассказывал, но я запомнил только, что в пятиэтажке рядом с садиком.
— И как мы искать ее по этим координатам будем? — поморщился Гриша, которому тратить на это время явно не хотелось.
— А околоточный на что? Завернем в околоток — узнаем.
— Фамилию подруги помнишь?
— Карпова, вроде, или Карпина.
— Пошли, — махнул рукой Гриша и закинул сумку с автоматом на плечо.
В десять минут мы, конечно не уложились. Но уже через полчаса стояли в пропахшем мочой и запахом травки подъезде перед нужной дверью. Нам просто повезло: и отвечавший за микрорайон дружинник оказался мужиком толковым, и девица эта давно уже была у него на заметке. С нами, правда, он идти отказался, сославшись на кучу неотложных дел. Может, даже так оно и было на самом деле.
— Стучи, что ли. — Гриша встал сбоку от двери и вытащил из-под куртки пистолет.
Я несколько раз несильно стукнул костяшками пальцев по деревянной двери, на которой виднелись многочисленные следы взломов.
Сначала ничего не происходило, потом послышалась непонятная возня, дверь приоткрылась, и в щель выглянуло заспанное лицо. Гриша воспользовался моментом и, резко подавшись вперед, вломился в квартиру. Женский взвизг оборвался после звонкого шлепка пощечины, а когда я заскочил внутрь, Конопатый уже исчез в комнате. Растрепанная девушка, зажавшись в угол, тихонько поскуливала и закрывала ладонями осунувшееся от недосыпа лицо. Гришу она разглядеть не успела, но, не увидев на моей одежде никаких признаков принадлежности к Дружине, уже начала открывать рот для нового визга.
— Заткнись! — прорычал я на нее. — Ворон где?
— Какой Ворон? Не знаю никакого Ворона. — Девушка убрала руку от распухшей губы. — Вы чего вломились?!
— Заткнись, дура, — шикнул на нее Гриша и убрал пистолет в кобуру. — Нету никого.
— Дверь кто чинить будет? — пискнула хозяйка квартиры.
— Еще раз вякнешь, по зубам получишь, — пригрозил Григорий.
— Ладно ты, пошли, — потянул я его за собой. И чего так завелся? — Ворону скажи: пусть Скользкого найдет, разговор есть.
— Да не знаю я…
— Узнаю, что не передала, — вернусь и уши отрежу. Или нос, — пообещал я и вслед за Григорием вышел из квартиры в подъезд.
— Ну что, я побежал? — протянул мне на улице руку Конопатый. — Или ты тоже в центр собираешься?
— Не, я еще в пару мест заскочу.
Пожав Грише руку, я какое-то время смотрел на окна домов, а потом, не торопясь, пошел к проспекту Терешковой. Лучше по проспекту до Южного бульвара дойду, чем неизвестно сколько времени по дворам проплутаю. Тем более что до проспекта рукой подать. Обогну бывший детский сад, в котором теперь принадлежащая Цеху транспортная контора размещается, и считай пришел.