Приграничное владение 4
Шрифт:
— Я имею честь видеть владетеля острова Риген, маркграфа Александра Мак Ароффа? — наконец соизволил задать вопрос «попугай» и когда Саша кивнул подтверждая, смуглый чуть кивнул и продолжил: — Я легат Великого князя Казимеша, его личный посланник барон и магнат юго-западных провинций Юзеф Тадеуш Смолярнек.
Пока черноволосый господин представлялся Саша внимательно разглядывал посланца Великого князя. Строен, и на первый взгляд, крепок и жилист. Одет богато и броско — разноцветный жупан, красный куртуш, на голове красная же шапка отороченная мехом, с пером и с большой золотой кокардой. На груди золотая цепь, которой
«Надеюсь ты не «заднеприводной»? — подумал Саша повнимательнее разглядывая барона. — Очень уж одет броско, да и украшений у тебя, как у торговки с рынка в праздничный день. Да волосики твои черненькие, шелковистые аккуратными локонами на плечи падают. Так, ладно, что этот барон вообще от меня хочет?»
— Я тут с утра делами, по перестройки форта занялся, так что обстановка рабочая, уж не обессудьте. Присаживайтесь, господин барон, — показал Саша на стоявший рядом стул. — Позвольте узнать, что привело вас на Риген?
— Ваше сиятельство, — растянул тот губы в улыбке, — мой сюзерен и господин Великий князь Казимеш желает наладить с вами добрососедские отношения, как и подобает двум уважаемым правителям. Он готов заключить с вами, господин маркграф, договора о торговле и военной помощи, если в этом у вас появится нужда. Он даже готов обсудить с вами некоторую сумму, которую готов выделить для дальнейшего обустройства Ригена.
— Даже так? — удивленно глянул на самодовольного павлина Макаров, а потом покосился на лейтенанта Воджетича, который раздраженно покусывал губы, явно не радуясь их общению. — И чего же хочет, «ваш» князь, — выделил он интонацией, — от простого маркграфа за такое покровительство и помощь?
— О-о, сущие пустяки, ваше сиятельство! — даже махнул ручкой барон, подтверждая незначительность просьбы. — Ему, всего лишь, нужна княжна Агата Бакория.
— Княжна?
— Да, всего лишь эта девушка. — снова растянул смуглый господин свой рот в притворной улыбке. — Ну и регалии княжества Валашии, которые она похитила при побеге.
— Похитила? — даже искренне удивился Саша. — Но, позвольте спросить, у кого она могла похитить княжеский венец и печать всегда принадлежащие ее роду?
— Э… — немного завис посланник. — Это не важно. Главное, и венец, и государственная печать не достались достойным победителям и героям. Наконец Валашия, вопреки сопротивлению бывшего князя Болеслава, вошла в состав Великого княжества. Мой сюзерен, Великий князь Казимеш, своей волей и военным гением собирает осколки исконных земель под свое крыло и все новые подданные ликуют в умилении от воссоединения с родной метрополией. А эта… девка, похитила государственные регалии! Выдайте ее мне и вы заручитесь поддержкой и покровительством Великого князя, без сомнения самого могущественного монарха на всем Западном побережье!
Саша на пару секунд подвис обдумывая, врезать этому гаду сразу или послать его вместе со своим сюзереном подальше только на словах. Посол все же, вроде как лицо неприкосновенное. Но за Агату, он готов был немного помять эту лощенную неприкосновенность.
Барон же истолковав молчание маркграфа за добрый знак, чуть подался вперед и проникновенно продолжил:
— Господин Александр, зачем вам эта беженка, без земель и денег? Если вы выдадите ее мне, я готов компенсировать некоторое возникшее неудобство сотней серебряных дукатов Великого княжества Фарнхельм. Деньги находятся на корабле и я сразу выдам их вам в обмен на девку и регалии!
— Тридцать серебрянников, за предательство? — нехорошо сузил глаза маркграф. — Как это знакомо.
— Почему тридцать? — удивленно посмотрел на него барон. — Сто! Целых сто!
— Ах тыж, мразота! — заревел Макаров и прежде чем посол успел испуганно отпрянуть от перекошенного яростью лица, ухватил его за бороду и потянул к себе, отчего на уголках глаз у барона сразу выступили слезы.
Стоявшие в двух шагах от их стола фарнхельмские солдаты выхватили мечи и прежде чем успели среагировать стоявшие рядом гвардейцы, первый из фарнхельмцев успел кинуться на Сашу с обнаженным клинком. Его удар был страшен, Саша в ярости даже не думал контролировать свою силу, да и кинувшийся на него с мечом воин был достоин такой смерти. Не добежав метра полтора до маркграфа, от удара в грудь «воздушным кулаком», мечник сломанной куклой отлетел на несколько метров и остался сидеть недвижно у каменной стены, в которую врезался спиной.
Саша сразу понял, что убил одного из телохранителей барона. Мечник так и остался недвижим и только из-под закрытого шлема на его грудь потекла кровь. Скорее всего, он выместил на фарнхельмском солдате всю свою ярость, что предназначалась его господину. К счастью для других, не столь резвых солдат барона, их в кольцо взяли люди Герхарда, заставив побросать на землю обнаженные мечи. Лишь одному из них сам Герхард проткнул клинком ногу и тот тоже лежал на камнях мощенного двора, зажимая рану руками.
— Ты, урод! Ты, что мне предлагаешь, гад? Продать тебе мою гостью, и мою невесту, за ваши сраные деньги?! — Саша продолжал удерживать представителя князя Казимеша за черную бородку. — Я тебе сейчас нос, падаль сломаю!
— Отпусти меня! Я посланец, ты не можешь трогать меня руками! — прохрипел барон и Саша отпустил его бороду.
— Убирайтесь вон с моего острова! И более не смейте являться сюда с грязными предложениями. — указал Саша рукой на ворота форта. — Вон!
— Ты еще пожалеешь, о своей выходке, мальчишка! — вскочив со стула зашипел барон. — Ни я, ни мой сюзерен не оставит твоей выходки без справедливого возмездия. Ваш островок — тьфу! Просто соринка на карте, а вы дурак, что отвергли руку дружбы протянутую моим господином и вы поплатитесь за это!
Саша продолжал сидеть на стуле, но внутри его клокотала ярость вперемешку с бушующей магической энергией, но он из последних сил сдерживал себя.
А уверившийся, что расправа ему, как послу Великого князя не грозит, барон продолжал шипя изливать свой гнев:
— Если вам мало, ста дукатов, то можно было обсудить сумму, а вы повели себя, как несдержанный юнец! Зачем вам эта жалкая, медная корона и зачем вам сдалась, эта нищенка, без кола и двора?
Саша заскрежетал зубами, такого он не мог стерпеть. Он вновь метнулся к барону и схватив того за полы парадного куртуша приподнял над землей.