Приход ночи (сборник)
Шрифт:
Но приходил рассвет, и я успокаивалась. Нет, он не был сумасшедшим и не был способен на насилие. Даже когда он плюнул в меня — то был в сущности чисто символический акт. И вообще он никогда не осмеливался поднять на меня руку.
И я снова ждала. Наступила суббота. И я покорно, как на заклание, двинулась навстречу неизвестности. Вдвоем мы молча шагали по тропинке, ведущей от дома к лаборатории.
Один вид этой лаборатории вселил в меня ужас. Когда мы приблизились к ней, у меня стали подкашиваться ноги, но Ланселот, заметив мое смятение, буркнул: «Да перестань ты озираться, никто тебя не тронет. Твое дело — выполнять мои указания и смотреть, куда я скажу».
— Да, милый...
На дверях висел замок. От отомкнул его, и мы оказались в тесной комнатке, сплошь заставленной диковинными приборами, от которых во все стороны тянулись провода.
— Ну-с, начнем, — сказал он. — Видишь вон тот стальной тигель?
— Да, милый. — Это был высокий и узкий сосуд с толстыми стенками, кое-где покрытыми ржавчиной. Сверху на него была наброшена проволочная сетка.
Муж подвел меня к тиглю, и я увидела, что там сидит белая мышка. Передними лапками она упиралась в стенку, пытаясь просунуть мордочку сквозь петли проволочной сетки, и мелко дрожала — не то от страха, не то от любопытства.
Я отшатнулась. Все-таки это неприятно — неожиданно увидеть мышь.
Ланселот проворчал:
— Да не укусит она тебя... Ладно, теперь отойди и следи за мной.
Все мои страхи вернулись ко мне. В ужасе я ждала, что вот сейчас вылезет откуда-нибудь стальное чудовище и раздавит меня или ударит молния и превратит меня в кучку пепла... Я зажмурилась.
Но ничего особенного не произошло, по крайней мере со мной. Что-то зашипело, как будто пытались разжечь отсыревшую хлопушку, потом я услышала голос Ланселота: «Эй, проснись».
Я открыла глаза. Ланселот смотрел на меня. Он сиял.
— Ну как?
Ничего не понимая, я беспомощно озиралась вокруг.
— Дурочка, — сказал он. — Это же прямо перед твоим носом.
Тут я только заметила, что рядом с тиглем стоит другой, точно такой же. Раньше его тут не было.
— Ты имеешь в виду второй тигель? — спросила я.
— Это вовсе не второй, это двойник первого. Абсолютная копия, вплоть до последнего атома. Посмотри внимательно. Даже пятна ржавчины одни и те же.
— Ты сделал из одного два?
— Ну да. Только совершенно необычным способом. Видишь ли, чтобы создать заново материю, нужно затратить колоссальное количество энергии. Например, если ты хочешь удвоить один грамм вещества, то даже при самой совершенной технологии тебе придется полностью расщепить не менее ста граммов урана. Так вот, я открыл, что можно создавать материю с ничтожной затратой энергии, надо только уметь ее приложить. А для этого нужно удваивать объект не в настоящем времени, а в будущем, в какой-либо его точке. Весь фокус, моя... э... моя дорогая, состоит в том, что, создав такой дубликат и перенеся его из будущего в настоящее, я тем самым получаю эффект передвижения во времени!
Можете представить себе, насколько велико было его воодушевление, если, обращаясь ко мне, он употребил столь прочувствованный эпитет.
— Да, это замечательно. — Я действительно была потрясена. — Скажи мне, а... мышка тоже вернулась?
На сей раз ответа не последовало. Я заглянула во второй тигель. И тут меня словно толкнули кулаком в грудь. Мышь лежала на своем месте. Но она была мертва.
Ланселот слегка покраснел.
— Тут у меня осечка, — пробормотал он. — Понимаешь, я могу возвращать назад живую материю, но она почему-то оказывается мертвой.
— Какая досада! Почему?
— Пока неизвестно. Я убежден, что объект копируется совершенно точно, с сохранением всей микроструктуры. Это подтверждено при вскрытиях.
— Но ты бы мог спросить у... — Я осеклась. Он метнул в меня недобрый взгляд. Черт меня дернул заикнуться об этом. Я же знала: стоит ему пригласить себе кого-нибудь в помощники, и слава непременно достанется другому.
Он проговорил с горькой усмешкой:
— Да что там, я уже спрашивал. Моих мышек вскрывал опытный биолог. Он ничего не нашел. Разумеется, никто не знает, откуда взялись эти животные. Я постарался своевременно изъять материал... А то еще возникнут какие-нибудь подозрения. Господи! —воскликнул он. — Ведь даже мои ассистенты ни о чем не подозревают!
— Но зачем тебе понадобилось держать все это в такой тайне?
— Зачем? Затем, что я не могу вернуть мышей живыми. Видимо, происходит какой-то ничтожный молекулярный сдвиг. Так вот, если я сейчас опубликую свои результаты, то найдется кто-нибудь другой, кто придумает способ предупредить этот сдвиг. Чуточку усовершенствует мое открытие, но зато ему удастся вернуть живого человека, который доставит информацию о будущем. И слава опять от меня уплывет!
Он был прав. У него наверняка нашлись бы последователи. И тогда моему муженьку уже нечего было бы рассчитывать на признание; не помогли бы никакие заслуги. Это уж точно.
— М-да, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне, — и тем не менее я не могу больше ждать. Это дело надо обнародовать — но так, чтобы изобретение навсегда было связано с моим именем. Понимаешь, тут нужна сенсация. Любое упоминание о путешествиях во времени должно вызывать в памяти у людей мое имя, кто бы потом ни работал над этим открытием. Так вот, я... подготовил такую сенсацию. Ты тоже должна в ней участвовать.
— Я? Но в качестве кого?
— В качестве моей вдовы.
— Ланселот! — Я схватила его за руку. — О Боже... Что ты задумал?
Он холодно отстранился.
— Успокойся. Я не собираюсь убивать себя. Побуду три дня в будущем и вернусь.
— Но ты же умрешь!
— Умру не я, умрет мой двойник. Мое подлинное «я» будет жить, как и прежде. Как вот та мышь.
Он взглянул на часы:
— Ага. Вот. Осталось три секунды. Следи за вторым тиглем.
Тут снова раздался шипящий звук, и на моих глазах контейнер с мертвой мышью исчез, как будто его не было.