Приходи к нему лечиться…
Шрифт:
– Ты повой еще, чтобы страшнее стало, – усмехнулась Оксана, Степан ей только подмигнул. Алиса почти не дышала.
– Итак. Была у Владимира Сердюка жена, красавица из красавиц. Он ее обожал до безумия, баловал, на руках носил. По мне, так совершенно беспричинно. Видел я ее, лахудра лахудрой, – пожал плечами сбившийся с таинственного тона Степан. – Но суть в том, что хоть Сердюк мужик и не бедный, а все же аппетиты своей жены удовлетворить не мог и в один прекрасный день узнал, что женушка ему изменяет. И не просто изменяет, а регулярно и с размахом. И не абы с кем, а с очень влиятельными и богатенькими дядьками из правительственной
Алиса с огромным интересом рассматривала изображенную на фото платиновую блондинку с длинными, прямыми, как струи дождя, волосами и гипнотическим выражением глаз. Сразу было ясно, что, несмотря на субтильную фигурку и прочие скромные данные, Ирина Сердюк воздействовала на окружающих магнетически, как какая-то колдунья. Алису даже мороз пробрал, а ведь это только фото, к тому же распечатанное на обычной бумаге.
Оксана фото не заинтересовалась, а сидела задумчивая, погруженная в себя.
– И что Сердюк? – продолжая рассматривать фотографию женщины, спросила Алиса.
– Сердюк, по свидетельству очевидцев, историю эту с трудом пережил, несколько месяцев не оперировал. А потом как-то в одночасье воскрес. Его жена к тому времени уже замуж за москвича вышла. На женщин он больше не смотрит, весь ушел в работу, стал очень замкнут. Дружеские контакты прервал. Больше всего общается с племянником, которого взял на работу. Сечешь? – обернулся Степан к Оксане, чем вывел ее из состояния задумчивости.
– Что секу? – растерянно переспросила Оксана, пытаясь сосредоточиться.
– Племянник – наиболее близкое к Сердюку лицо.
– Отстань ты от меня с этим племянником! – рассердилась Оксана. – Сами с ним заигрывайте, вон, пусть Алиса попробует. А меня увольте.
– Это еще что за разговоры, рядовой? – сурово сдвинув брови, навис над ней Степан.
– А то! Попробовала я к нему сегодня подъехать, так он меня так отшил, что меня потом еще час от злости трясло. Больше не буду, – надулась, сложив на груди руки, Оксана. – Он от меня, как от прокаженной, шарахается.
– Прости, – смягчился Степан. – Кажется, это я виноват. Когда вы с ним возле ординаторской беседовали, я как раз из палаты вышел. – Тут он как-то подозрительно замялся, и Оксана, сузив глаза, недобро прошипела:
– И что дальше?
– Ну, я увидел, какое у него выражение лица дурацкое, и, кажется, не сдержался. Думаю, он увидел мою ехидную улыбочку и соскочил. Прости!
– Вот и славно, – ласково произнесла Оксана. – Теперь сам с ним и заигрывай, я больше дуру строить из себя не собираюсь.
– Ребята, ребята! – заволновалась Алиса. – Не ссорьтесь! Оксана, это же для дела! Степа, прекрати эти шуточки!
– Оксана, прости! – серьезным голосом сказал Степан, в одно мгновение потушив всякую игривость. – Обещаю больше на глаза интерну не показываться. Но втереться к нему в доверие необходимо. Он самый близкий к Сердюку человек.
– А вы знаете, как звали покойника, первым почившего на операционном столе этого дружного коллектива? – ни с того ни с сего спросила Оксана и, не дожидаясь ответа, сказала: – Чупрунов Семен Иосифович.
– Тот самый? – с замиранием сердца прошептала Алиса.
– Вероятно. Степан, узнаешь? – обернулась к посерьезневшему детективу Оксана.
– Немедленно займусь, – кивнул он. – Ну, девушки, чувствую, придется мне выписываться, чтобы самому этим заняться. Справитесь в клинике без меня?
– Да, – твердо ответила Оксана.
– Нет, – твердо ответила Алиса.
– Ясно, – сказал Степан. – Придется уйти в самоволку. Кто у нас сегодня дежурит? Полина?
Спустя пятнадцать минут, оговорив дальнейшие шаги и распределив задания, троица заговорщиков покинула «штаб». Уже на лестнице Степан чуть отстал от Алисы и, придержав Оксану за локоть, шепнул ей на ухо:
– Только с интерном излишне не увлекайся. Помни, что это всего лишь задание. – Оксана удивленно взглянула на парня и отвернулась, пряча от него сверкнувшие глаза и довольную улыбку.
Глава 10
Алиса, высадив Оксану недалеко от общежития, повернула домой на Васильевский. Технологический институт, возле которого жила Оксана, был ей совсем не по пути, но Алисе нравилось общество девушки, и она с удовольствием подвозила ее домой. За последние несколько дней Оксана стала ей и другом, и семьей. С ней она могла всем поделиться, от Оксаны не было никаких секретов. Даже Тане она теперь почти не звонила.
«Как странно», – задумалась Алиса, стоя на светофоре. Почему-то в ее жизни всегда находится место лишь для одного близкого человека. Сперва это был Сергей, потом Таня, теперь Оксана. Интересно, это у всех так или только у нее?
Алиса переехала Благовещенский мост и, вырвавшись из тесного объятия пробки, устремилась к дому. Раньше она никогда не жила на Васильевском, потому и выбрала этот район, так было меньше шансов случайно встретить знакомых. Алиса поднялась к себе на этаж, открыла тяжелую железную дверь и вдохнула гуляющий по квартире ветер, пахнущий морем, водорослями и солнцем. Здесь, на берегу залива, всегда был ветер. Он врывался в распахнутые форточки, надувал, словно паруса, занавески, перекидывал страницы журналов. Алиса торопливо захлопнула дверь и, пройдя в комнату, закрыла окно. Сразу стало тихо и скучно.
Впрочем, Алиса была не права. С начала работы в клинике в ее жизни больше не было места скуке. Целый день она крутилась как белка в колесе, чтобы справиться с работой, а еще надо было все время прислушиваться, присматриваться, бегать на совещания с Оксаной и Степаном, вести хозяйство, собирать информацию и все время думать. Она так уставала к вечеру, что мгновенно засыпала, едва добравшись до постели. Такая жизнь ей нравилась, она была полна смысла, забот и не оставляла времени для сожалений.