Приходит ночь
Шрифт:
— А ты оставлял папку на столе?
— Нет.
— Знаешь, Ли, возможно, мы не сможем справиться с ситуацией. Может, нам стоит сообщить в службу общественной безопасности или куда-то в этом роде.
Ли покачал головой:
— Я до сих пор не понимаю, что они ищут. В полиции надо мной только посмеются и выставят из офиса — скажут, что я звезда, страдающая паранойей. Я мог бы нанять частных детективов, но что-то подсказывает мне, что сейчас этого делать не стоит. Ведь ничего на самом-то деле не случилось такого, чтобы я знал наверняка. Я вовсе не хочу, чтобы кто-то сидел в кустах около моего дома. Я хочу знать, что происходит.
Эндрю зевнул.
— Ну а я до жути надеюсь, что мы это скоро узнаем. И я смогу неделю отсыпаться. А кстати — как прошло твое свидание?
— Оно не состоялось. Ты сам знаешь — она рано уехала.
— Ох, какая жалость.
— Вот и я говорю. Жалко, что сделка сорвалась.
— Что?
— Ничего. Спасибо, что подежурил, Эндрю.
— Да не проблема… — начал было Эндрю, но тут они оба услышали, как открылась парадная дверь.
Из кабинета в дверном проеме они разглядели силуэт высокой мужской фигуры.
— Кондор?
Ли выглядел озадаченным, потом, узнав гостя, нахмурился.
— Какого черта ему здесь нужно? — спросил он у Эндрю.
— Ему — это кому? — тихо поинтересовался Эндрю.
— Этому дурацкому политику. Помнишь, это парень из загородного клуба. Он сказал, что хотел бы взглянуть на то, что мы сделали из этого дома, и я, как идиот, ответил, что он может заехать в любое время.
— Это пиар, — напомнил ему Эндрю сухо.
— Ну да, пиар.
Ли поставил свой кофе и вышел из кабинета.
— Мистер Хэммарфилд, заходите. Вот сюда.
За политиком, как всегда, следовало несколько человек. Дирк Хэммарфилд приближался к ним с широкой улыбкой и протянутой для рукопожатия рукой. Ли пожал ему руку и представил Эндрю.
— Могу я чем-то вам помочь? — спросил Ли.
— О нет, нет! Я просто хотел взглянуть на старинный Фултон-Плейс, раз уж здесь кто-то обосновался. Просто заскочил по дороге, а вообще я спешу в город. Слишком рано, чтобы увидеть что-то интересное, да?
— Боюсь, что так, — ответил Ли.
— Тогда я поехал. Но у меня на следующей неделе в Своне обед с инвесторами. Вы и ваши ребята приглашены. Лично мною, разумеется.
— Благодарю. Мы с вами свяжемся.
Хэммарфилд улыбнулся и, повернувшись, пошел к выходу вместе со своими одетыми в одинаковые темно-синие костюмы спутниками.
— Почему я ни на грош ему не верю? — спросил Эндрю.
— Потому что он слишком много улыбается, — ответил Ли.
Он прошел через фойе, посмотрел в треугольное окошко на двери и нахмурился — подъехали Брин и Барбара, вместе. А Хэммарфилд шел к ним навстречу, бурно их приветствуя. Слишком бурно. Он поцеловал Брин в щечку. И это был вовсе не братский поцелуй. Политик по-прежнему улыбался с невинным, как у мальчика, выражением лица, но из его глаз так и сочилась неуемная похоть.
— Во что это он играет? — прошипел Ли сквозь чубы.
— Трудно сказать, — сухо заметил Эндрю, — но если ты не хочешь прослыть мелким шпионом, отойди от двери.
Ли состроил недовольную гримасу, но так и сделал. Когда Барбара открыла дверь, он приветствовал ее улыбкой, пытаясь скрыть собственное недоумение от того, что заметил, какой нервозной, а также явно не отдохнувшей и встрепанной — будто ночевала на вокзале, выглядит сегодня эта невозмутимая блондинка.
Брин выглядела еще хуже. Она притворилась, что не заметила Ли, что само по себе было подвигом, поскольку он стоял у нее на пути с кофеваркой в руках.
Не совладав с внутренним побуждением, Ли двинулся за Брин. Она вздрогнула, когда он вошел в дверь.
— Что вам угодно? — спросила она резко.
— Просто хочу осведомиться о вашем самочувствии, — ответил он сухо, с расстановкой.
— Ну, просто великолепно! Я буду чувствовать себя тем лучше, чем дальше от меня вы будете держаться.
Ли прислонился к косяку двери и поднял бровь.
— Вчера мурлыкала, сегодня показывает коготки. Ну, держаться подальше не очень получится. Мы же работаем вместе. Или вы решили уйти?
Он мог бы поклясться, что слышит скрип ее зубов, хотя она делала вид, что поглощена созерцанием кофейной чашки.
— Нет, пока не решила. — Она все-таки поглядела на него еще раз. — Или я уволена?
— Нет.
Ему хотелось крепко прижать ее к себе — вместо этого он повернулся и ушел. Что-то такое было у нее в глазах…
Что-то большее, нежели просто злость… Она выглядела напуганной. Нет, не просто напуганной Взвинченной, напряженной и загнанной в угол.
В этот день каждый раз, когда он прикасался к ней, он с трудом заставлял себя отпустить ее. Ему хотелось прижать ее к себе еще сильнее и заставить поговорить с ним. Заставить ее остаться и поделиться с ним своими страхами и беспокойством.
Но она отводила взгляд каждый раз, когда они встречались глазами. Между ними началась настоящая холодная война.
— Ты точно сошла с ума, — твердо заявила Барбара. — И говорю тебе прямо сейчас: когда ты будешь звонить из тюрьмы графства, забирать тебя я не поеду. Я притворюсь, что ничегошеньки об этом не знаю!.. Брин, если б ты с ним просто поговорила, а? Если бы была хоть сколько-нибудь к нему справедлива, дела не пошли бы так скверно. Но ты просто зашлась от ненависти… Когда он поймает тебя….