Приходит ночь
Шрифт:
— Не беспокойся. Брин принесет тебе их одна. Я даю ей трубку, и ты сможешь договориться о деталях.
Ли втиснул трубку ей в руку. Она поглядела на него и почувствовала, будто часть его силы перешла к ней. Брин поднесла трубку ко рту, и голос ее был сильным и уверенным.
— Ты получишь свои фотки. Я принесу их, куда ты сам захочешь. Но сначала я хочу поговорить с Эдамом. Немедленно!
Тут она закусила губу и принялась про себя молиться.
— Тетя Брин?
Когда она услышала этот трогательный детский голосок, слезы опять наполнили ее глаза.
— Эдам!.. О, Эдам! Ты в порядке, мое солнышко? Тебя не били? Эдам, скажи мне?
В трубке послышались хныканье и хлюпанье носом.
— Не били… Я хочу домой, тетя Брин. Хочу домой…
— О, дорогой, ты скоро будешь дома! Мы скоро за тобой придем. Я обещаю! Эдам?.. Эдам!
— Видите, мисс Келлер? — снова заговорил шептун. — С ним все просто замечательно. И с ним все так и будет, пока вы сотрудничаете с нами. И убедите вашего дружка, чтобы он тоже сотрудничал.
— Мы будем сотрудничать! — закричала Брин в отчаянии. — Мы же сказали вам, что…
— Да слышал я, слышал… Но я не доверяю Кондору, моя сладенькая, так что присматривайте за ним.
Брин встревожено взглянула на Ли. Она понимала, что он не просто так стоит рядом, но для того, чтобы слышать обоих собеседников.
— Ли не будет вмешиваться. Он мне обещал. Шептун гадко хихикнул.
— Я же говорил, что он наилучшим образом оценит ваше очарование. Вот и продолжайте быть очаровашкой. И помните — я многое могу. Один неверный шаг, и я снова заберу мальчишку. Или его старшего брата. Вы ведь не можете следить за ними все время, мисс Келлер. Запомните это.
— Я хочу вернуть Эдама, — сказала Брин. — Где и как?
— Вы ведь ничего такого с негативами не делали, мисс Келлер?
Брин бросила испуганный взгляд на Ли, но ответила с раздражением:
— Конечно, нет! Когда бы, черт возьми, я могла это сделать?
— О'кей, милочка, я просто хотел убедиться. Потому что я наблюдаю за вами и, если что, обязательно узнаю. Можно прямо сейчас, и я хочу вас видеть, одну — и только одну — на Каттер-Пасс…
Испуганный возглас Брин прервал слова шептуна — это Ли вырвал трубку из ее руки.
— Ничего подобного, — резко сказал он звонившему. — В этом случае у тебя будут снимки, ребенок и Брин. Продумай другой вариант. Нам не нужны эти треклятые фотографии, но и тебе я ни на йоту не доверяю.
— Ли! — взмолилась Брин, испуганная и сбитая с толку.
Она была готова ехать куда угодно, лишь бы вернуть Эдама. Ли, хмуро глядя на нее, отрицательно покачал головой. Она вцепилась в его руку, а он подтащил ее к себе поближе, чтобы им обоим было слышно, что говорят в трубке.
— А ты думаешь, я тебе сильно доверяю, да, Кондор? — издевательски произнес голос.
— Нет. Скорей всего, вряд ли. Брин может подождать на большом красном диване в вестибюле отеля «Маунтин-Вью» Там есть телефон-автомат. Я узнаю номер. Как только она получит от меня сообщение о том, что мальчик уже здесь и подходит к порогу дома, она оставляет пакет и уходит.
— Нет. Там слишком людно.
— Она не пойдет туда, где безлюдно.
— А какие гарантии у меня, что там больше никто не крутится? Ты вот, например, Кондор? — Шептун злобно засмеялся. — Мне не хочется, чтобы на меня напал какой-нибудь панк-рокер.
Ли проигнорировал его насмешку.
— Я буду здесь. На крыльце.
— Похоже, ты считаешь, что тут замешано более одного человека, Кондор.
— Я знаю, что вас там больше одного.
— Хорошо, — сказал шептун. — Никаких фокусов. Помни, я могу пристрелить мальчишку, даже когда он будет просто стоять на пороге.
— Я понял.
— И убедись, что никакие машины не крутятся поблизости от вашего дома. Я все вижу, и при малейшем подозрении никаких мальчишек не будет. Запомни.
— Я все запоминаю.
— Следи за каждым своим шагом, Кондор. Если что-то пойдет не так, будет совсем несложно превратить жизнь женщины с тремя детьми в сущий ад. Обмен состоится в десять. И как я сказал…
— Не беспокойся. Все пойдет как нужно. И… знаешь что?
— Что?
— Ты тоже следи за каждым твоим шагом. Потому что, если что-то случится с этим ребенком, если мы найдем на нем хоть одну царапину, я сам нападать на тебя не стану. Я просто пошлю стрелу прямо в твое подлое сердце. Теперь, я думаю, мы друг друга поняли.
— Ага, Кондор, мы поняли друг друга лучше некуда. Делай что пожелаешь, Кондор. Но из-за этой дамочки, твоей приятельницы, не думаю, что у тебя есть какие-то шансы. И вот, чтоб подержать ее в тонусе, а тебя на длинном поводке, придержу-ка я мальчонку у себя, на немножко.
— Что?! — спросил Ли внезапно осипшим голосом, и Брин принялась тянуть его за руку.
— Ты слышал — обмен состоится в воскресенье. Я позвоню утром и назначу время. И помни, я буду наблюдать за вами обоими. Я буду наблюдать за ее лабораторией. И знаешь, что я хочу видеть, Кондор? Только то, что двое людей идут на работу и возвращаются с нее. Уловил, нет?
Брин все слышала. Она отобрала трубку у Ли. Ее глаза были полны слез, и она принялась истерически кричать в трубку:
— Нет! Нет! Нет! Я хочу Эдама сегодня же! Ради бога… Меня совершенно не интересуют фотографии! Я хочу моего племянника! Пожалуйста… пожалуйста…
Она замолчала, захлебываясь слезами.
— Брин, — начал Ли, но она уже не владела собой, не в силах осознать, что пытки и страдания будут продолжаться еще долгие, невыносимые — просто бесконечные — четыре дня, которые она проведет без Эдама.