Прихоть русского немца
Шрифт:
пропадал в горах и зимой, и летом, за что и получил вторую кличку
Скиталец. Зачем ему это было нужно, никто не понимал, поскольку все его
подземные изыскания из-за скудного снаряжения (древняя десятиметровая
веревочная лестница, доставшаяся от экспедиции шестидесятых годов, да
обычная коногонка) сводились к посещениям легкодоступных подземных
полостей. Сам он никогда не лез на рожон и давал задний ход, если
очередной шкурник или колодец
непостижимым образом одним из первых узнавал об открытии новых пещер,
входы в которые иногда показывал заезжим туристам, за что его не любили
не только крымские спелеологи, но и сотрудники симферопольской
контрольно-спасательной службы. Дикари, дорвавшись до красивейших
залов, нещадно их обдирали, превращая в помойники. Каэсэсники давно
точили зубы на Кардинала, но поймать его в горах, чтобы начисто отбить
охоту к изучению карста, не удавалось.
Настя считала, что Кардиналу самое место в дурдоме. Первая встреча с ним
запомнилась ей надолго. Шла она однажды по плато Ай-Петри в теплой
куртке и в комбезе, под который надела собственноручно связанный свитер
из ангорки. На дворе стоял апрель, но в горах, когда солнце пряталось за
тучи, пронизывающая сырость вкупе с северным сердитым ветром
пробирали до костей. И вдруг из котловины вынырнул длинный парень с
голым торсом в синих трениках с обвисшими коленями. Видавший виды
брезентовый рюкзак наводил на мысль, что его обладатель не маньяк, а имеет
какое-то отношение к туризму. Настя изрядно перетрусила. От лагеря она
удалилась на полкилометра, вопи во все горло - никто не услышит.
Незнакомец передвигался скачками, да так быстро, что уже через минуту
оказался возле нее.
– Здесь карст не прослушивается. Полная тишина. Сечешь?
Незнакомец заговорщицки подмигнул и подозрительно оглянулся по
сторонам, будто проверял, не подслушивают ли его.
– Ага, - прошептала Настя и тоже огляделась, но уже по другой причине:
надеялась увидеть в обозримой близости хотя бы одного туриста. Такового,
увы, не наблюдалось.
– Вам нельзя здесь оставаться, - безапелляционно заявил парень.
– Идите к
своим. Прямо сейчас.
– Угу, - кивнула девушка.
От страха у нее отнялись ноги. От парня исходил резкий запах мужского
пота, над ним курился пар, будто он только что выскочил из бани.
Наклонившись, незнакомец прошептал: "Кригер вас погубит. Только не
говорите никому. Это секрет".
Он внезапно сорвался с места и прыжками, как диковинное животное,
поскакал дальше. Как только скрылся
всех ног рванула в лагерь. Влетела, проломившись через густой кустарник.
Над костром на треноге мирно висел котелок, от которого исходил вкусный
запах картошки и говяжьей тушенки. Возле него хлопотал Швецов, который
в этот день был дежурным. Поскользнувшись на влажной от росы траве,
Настя наверняка опрокинула бы котелок, если бы Роман не успел ее
подхватить. Потирая ушибленный бок, он с удивлением посмотрел на
девушку, лицо которой было перекошено от страха, а на щеке алела
царапина. Из палатки на шум выползли Краб и Куропяткин. Физиономии у
обоих были сонными и изрядно помятыми. Они переводили осоловевшие
взгляды с Насти на Швецова, ожидая дальнейших объяснений. Настя
судорожно хватала ртом воздух и никак не могла отдышаться. Швецов
усадил ее на бревно и, успокаивающе потрепав по плечу, направился к
своему рюкзаку, в котором в боковом кармане хранилась аптечка. Перекиси в
ней не нашлось, пришлось довольствоваться зеленкой. Действие антисептика
оказалось благотворным - как только Швецов приложил вату к ранке на
щеке, Настя дернулась и гневно выпалила:
– Дрыхните, сволочи?
Парни недоуменно переглянулись. Они искренне не понимали, в чем их
вина. Настя любила вставать ни свет ни заря и в одиночестве гулять по
окрестностям. Никто против этого не возражал, поскольку никакой
опасности такие прогулки не представляли. Даже когда она уходила далеко
от лагеря и могла накрутить пару лишних километров.
– С кабаном что ли тропу не поделила?
– хмуро осведомился Краб.
Дикие свиньи на Ай-Петри действительно водились.
– Сам ты кабан!
– обозлилась Настя.
– Там какой-то голый псих с рюкзаком
шастает.
– Ну, ты даешь!
– расхохотался Краб.
– Это же Кардинал. Карстовый волк
алуштинского разлива. Шарики за ролики у него другой раз действительно
заскакивают, но вообще парень безобидный. Не знаю, правда ли это, но ходят
слухи, что у него потрясающий нюх на пустоты. Это он только с виду
придурковатый, если же его разговорить, много чего интересного может
рассказать. Он ведь пещерами заинтересовался еще в школе, когда Норбера
Кастера начитался. Компас ему ни к чему, за десяток лет так насобачился,
что может передвигаться по любому крымскому плато с завязанными
глазами. Пару лет назад я на Караби блуканул. Такая "обезьяна" навалилась,