Прииск «Безымянный»
Шрифт:
— Совершенно верно, — заёрзал на месте Бородин.
— Но что такое небольшой коллектив, которым руководит властолюбивый начальник? Тут обычно действует принцип: если ты не за меня, то против меня и, следовательно, можешь искать работу в другом месте.
Закатов про себя усмехнулся.
«Надо же, говорит, как будто про себя».
— Страшней такого коллектива ничего нет — он может уничтожить любое доброе начинание и так вымазать грязью, что потом долго не отмоешься. Причину случившегося, я вижу в другом: Фёдор Степанович по своей натуре — лидер. — Шурковский на мгновенье замолчал и, покрутив в руках очки, стал продолжать. — Вы знаете, он работал в моей партии, поэтому я его знаю лучше многих из вас.
Скажу честно, хорошо работал, но, видно, ему стало тесно, поэтому ушёл. Но сейчас не это главное. Фёдор занимается разработкой очень актуальной темы, которую не прочь прибрать к своим рукам другие. Когда есть результаты, а работа до конца не доведена, можно заменить руководителя и потом никто не вспомнит, что эту работу начинал Закатов, а не Бородин или кто-то другой. Причина случившегося конфликта ещё и в том, что Закатов всегда отстаивает свою точку зрения, которая не всем по нраву. — Шурковский посмотрел на Фёдора, и грустно усмехнулся.
Последним выступал Федотов.
— Я хочу напоминать, Фёдор Степанович Закатов нашёл древнее золото, до которого, правда, не дошли ещё руки. Но главное в другом: он открыл новый тип золотого оруденения в зеленокаменных поясах. Раньше о нём мы знали только по публикациям в зарубежной печати, а теперь у нас есть свой объект — промышленное месторождение. Об этом как раз сказано в том отчёте, о котором упомянул Евгений Митрофанович.
Я помню, как тяжело шла работа. На всех этапах были серьёзные проблемы, ведь до того времени в стране не было аналогов. То мы выбирали площадь исследований, отрабатывали методику поисков, то не могли определиться с методами диагностики золота. Практически всё приходилось начинать сначала и только благодаря Фёдору Степановичу, который привлёк ведущий академический институт страны, нашли новый метод анализа золота, разработали и внедрили методику поисков. В конечном итоге мы получили положительный результат — было открыто новое месторождение золота. И вот сейчас только из-за характеристики начальника подразделения, с которой я категорически не согласен, обо всём забыто.
Главный геолог потянулся к графину и дрожащей рукой налил воды. Опорожнив стакан, продолжил:
— Мне смешно, когда Евгений Митрофанович говорит, будто отчёт сдали только благодаря героическому усилию всей партии. А как иначе? Естественно, ответственный исполнитель темы не может в одиночку или небольшим коллективом потянуть всю работу. Ну и хорошо, что помогли. Да, он просил продлить эту тему и перенести защиту отчёта на следующий год. И, я думаю, так и надо было сделать, однако, как вы знаете, в связи с перестройкой нам не разрешили.
Пришлось искать другие пути: то, что было наработано, в спешном порядке поместили в тот отчёт. Теперь мы начали новую тему, которая фактически является продолжением старой. Работа не закончена, но уже сейчас я вижу, что будут получены положительные результаты.
Глава 50. Бизнесмен Бородин
Закатова аттестовали, и он остался на прежнем месте, а тем временем перестройка вступила в новую фазу — фазу развала производства и перераспределения народной собственности. Закрывались целые геологоразведочные экспедиции. Предприятия, недра, оборудование шли за бесценок. Геологов выкидывали на улицу и многие влачили жалкое существование. На плаву оставались только самые предприимчивые и те, кто сумел приспособиться к новому времени или попал на вершину власти. Некогда востребованная профессия геолога сразу стала не нужной.
Из сплочённой команды Закатова все вынуждены были уйти. Афанасий подался на стройку, и теперь работал рядовым каменщиком, а Чухновский — открыл свою фирму. На китайских тряпках он быстро поднялся, но вскоре стал спиваться и определился к старателям. Волею случая Закатов оказался в геологическом музее — в том самом, в котором впервые увидел много самородного золота. Только ни Волченко, ни Безрукова в музее уже не было, как не было их экспедиции. Каждый раз при встрече с бывшими коллегами он узнавал то об очередном увольнении, то о сокращении ассигнований на геологоразведку или о расформировании какого-то подразделения.
Самым сложным, как оказалось, было сохранить музейную коллекцию — начальству вдруг понадобились лучшие образцы минералов и пород, собиравшихся годами. Но вскоре музей попал «под каблук» предприимчивых людей, пришедших, чтобы распорядиться его судьбой. Главным хранителем музея стал бывший начальник крупной геологоразведочной экспедиции. По команде Миллера бесценная коллекция золота, на основе которой Закатов составил свою базу данных, превратилась в обычный драгоценный металл и пошла на переплавку.
В поиски новых месторождений нужно было вкладывать значительные деньги, поэтому они также стали не нужны. Проще было взять разведанные с гарантированными запасами полезных ископаемых. Получив на них лицензии, сотни недропользователей устремлялись к доставшимся им природным богатствам, ещё недавно принадлежавшим народу. Каждый надеялся на удачу, на русское «авось».
Предчувствуя, полный развал геологии, Бородин пробился в депутаты, но став народным избранником, не отошёл от прежней кормушки, как поступали некоторые недальновидные новоиспечённые политики. Информация о недрах с самыми богатыми месторождениями полезных ископаемых оказалась лакомым куском, на котором можно было разбогатеть. И Бородин не упустил свой шанс. Первым делом он получил лицензию на месторождение «Подгорное». Для его разработки нужна была техника и горное оборудование, стоившие немалых денег.
В конце рабочего дня к заведующему лабораторией геологического института доктору наук Белову пожаловал необычный посетитель.
— Привет, — подал он руку, как будто они были старыми друзьями. — Нас когда-то знакомил Фишкин, — на всякий случай напомнил гость. — Бородин Евгений Митрофанович.
«Что же его ко мне привело? — терялся в догадках завлаб, знавший о посетителе больше по газетам. — Скорее всего, какой-нибудь депутатский запрос».
Депутат не стал ходить вокруг да около, напрягая в догадках хозяина кабинета, и скоро стала понятна цель его визита. Бородина интересовала новая технология обогащения золота, над которой несколько лет работали в институте. С помощью кучного выщелачивания он хотел получать металл из руды «Подгорного». Тонко рассеянное золото, содержавшееся в породе, легко не давалось: чтобы его добыть, надо было поломать голову.
— Алексей Павлович, я не строю воздушные замки, поэтому не хочу слепо брать кредит, — после обстоятельного вступления, сказал Бородин. — Вначале у меня должна быть технология разработки месторождения и обогащения руды, которую можно оперативно запустить и получить металл, а потом всё остальное. Я хочу быстро отбить потраченные деньги.
Белова это не удивило. Занимаясь проблемами разработки месторождений, он лучше других знал, в какое сложное положение попадали старатели, недооценившие даже незначительные мелочи, связанные с добычей металла. А, не имея технологии, за разработку месторождения вообще опасно было браться.